— Они же меня за шлюху примут, — испуганно смотрю ему прямо в глаза. — Там наверняка журналистов будет куча. Я не смогу сказать всё это вслух перед десятками глаз.
— Журналистов не будет. Представители потерпевших и подсудимая попросили рассмотрение дела в закрытом судебном заседании. Ты справишься. У тебя просто нет другого выхода. Ты же понимаешь, они прекрасно знают, чем занимались сотрудники офиса в свободное от работы время. Не стоит рисковать и давать им повод думать, что у тебя есть мотив.
— Да, хорошо. Я сделаю, как ты сказал.
— Вот и умничка, — поцеловал меня в лоб.
Откуда он так много знает про Офис? Тётка рассказала? В новостях ни разу не фигурировали подробности — журналисты рассказывали только о корпоративе в сауне. Странное место для рабочих посиделок, но желание попариться в бане не означает разврат и свальный грех.
Опять эта головная боль! Ну, хоть ночные кошмары почти прекратились, и я теперь могу нормально спать…
— Назовите своё имя, возраст и род занятий.
— Даша Петрова, девятнадцать лет, безработная будущая мать.
— Чьё дитя ты носишь под сердцем? — мужик в чёрной мантии грозно смотрит на меня.
— Я… Не… Мой… — язык заплетается, губы онемели.
— Смотри!
Оборачиваюсь и вижу десятки мужчин в таких же мантиях, но со скрытыми под капюшонами лицами.
— Виновна, виновна, виновна… — как роботы без остановки повторяли они.
Это всего лишь кошмарный сон. Опять. Но в этот раз совершенно другой. Декорации поменялись. И восприятие — в этот раз я понимала, что сознание играет со мной. Чувствовала нереальность происходящего. Эффект присутствия, свойственный прошлым кошмарам, пропал. Не было этого животного страха.
— Опять не спится? — Ярослав зашёл на кухню следом за мной. — Кошмары?
— Нет. Всё хорошо. Просто немного переживаю из-за суда.
— Не о чем переживать. Про беременность они тебя почти наверняка не спросят. Так что просто повторишь свои воспоминания.
— Как ты думаешь, я не могла забыто что-то… что-то очень важное?
— Разумеется, нет. Ты выпила снотворное с алкоголем и сразу уснула. Как и все остальные. Не волнуйся, дело уже закрыто.
— А что будет с той женщиной?
— Это не нам с тобой решать. Суд определит её судьбу и, если она не виновна, отпустит.
— Надеюсь, так и будет, потому что…
Я хотела рассказать ему о своих сомнениях. Спросить совета. Ведь если от моих слов зависит чужая жизнь, я не имею права молчать.
Но он приложил указательный палец к моим губам:
— Тссс. Не нужно лишних слов, — он будто бы прочитал мои мысли. — Ты много пережила, ты беременна, тебе надо отдыхать и избегать лишних волнений. Дашь показания в суде и сразу вернёшься домой, ясно?
— Ясно, — нехотя согласилась, в глубине души понимая, что он прав.
— И ещё одно — они будут спрашивать, где ты проживаешь, говори, что у тётки.
— Почему? Я же с тобой живу.
— Потому что тогда они не должны знать, что у тебя есть мужчина. И не узнают, если ты сама им об этом не расскажешь.
Очаровательно! То он настаивает на немедленном переезде к нему, то хочет, чтобы я скрывала факт сожительства с ним от прокуратуры. Зачем?
С каждым днём вопросов становилось всё больше. Тётка, с маниакальным упорством жаждущая рождения внучатого племянника. Её странный друг, который по непонятной причине решил заботиться о беременной от другого девушке, по совместительству проходящей свидетельницей массового убийства людей, трахающихся друг с другом, его не менее странные друзья, перед которыми меня обязали играть роль счастливой невесты… И вишенкой на торте — мои кошмары.
Где-то в глубине моего сознания кроется ответ на все эти вопросы, но… Я не могу ничего вспомнить. Или не хочу.
Глава 22
Как и предсказывал Ярослав, представителя прокуратуры и даже адвоката подсудимой, мало интересовала моя скромная персона. Меня пригласили в зал судебных заседаний, повторили те вопросы, которые я уже неоднократно слышала на допросах, и отпустили восвояси. Даже про беременность не спросили.
А ведь хотя бы адвоката должно было заинтересовать моё интересное положение? Моя бывшая начальница — достаточно обеспеченная женщина, но я с трудом узнала её на скамье подсудимых. Она сильно изменилась с момента ареста в сауне.
Волосы грязны и взлохмачены так, будто бы она несколько недель их не мыла и не расчёсывала, лицо посерело и покрыто пятнами, в глазах обречённость. На суд её принарядили, одев в чистый костюм, но… Грязные руки с обломанными ногтями, не оставляли сомнений, что молодая женщина совсем забила на свою внешность и легко пришла бы выслушивать обвинения в свой адрес в лохмотьях. Не сомневаюсь, от неё ещё и дурно пахнет. Как она могла так опуститься за такой короткий срок?