— Самый правильный способ! — ответил Нетак и, взяв одну рыбину, поспешил к воде.
Деревянный Нетак воды не боялся, утонуть он не мог, а с тяжёлым копчёным лещом ему и нырять было нетрудно.
Буль-буль-буль!.. — запела вода и поглотила ныряльщика.
Ровно через секунду поплавок папиной удочки вздрогнул, заёрзал — и нырнул. Леска натянулась, как струна, удилище согнулось и легло плашмя на воду. Папа проснулся, вскочил, влез в ботинках в воду и, схватив двумя руками удилище, вытащил его из воды. Бамбук свистнул в воздухе, леса выдернулась, и над рекой заблестел золотой лещ.
— Тю-тю-тю! — запел папа и, не разглядывая добычу, снова наживил крючок куском пирога.
Папа дрожал как в лихорадке. Забросив удочку, он начал нетерпеливо переступать с ноги на ногу, приговаривая:
— Нервы… ах, нервы!..
Буль!.. — сказал поплавок и снова утонул.
Папа вскрикнул и выдернул нового леща.
— Э, да тут их целый косяк!
Он вытащил подряд пять лещей! Потом косяк, видимо, кончился, и клёв прекратился. Только теперь папа рассмотрел свою добычу. Он стал как вкопанный, и глаза его полезли на лоб.
— Что это значит? — Папа побледнел и выронил из рук удочку. — Копчёные лещи в реке?! Да это же чудо!.. Все рыбаки просто лопнут от зависти!.. Нет-нет, это, наверное, нервы!.. Скорей к профессору Лещукину… то есть Щуликину… то есть Щукину…
Папа направился к машине, но вдруг рядом раздался хохот. Это смеялся Петя, выглядывая из кустов.
— Петя, ты? — спросил папа, и подбородок его задрожал. — Что ты здесь делаешь?
— Иду в пионерский лагерь.
— Какой лагерь? — переспросил папа. — Ах, лагерь!.. Сейчас же домой!
— Не пойду! — сказал Петя.
— Не пойдёшь? — И папа вдруг радостно выкатил глаза. — А ты, пожалуй, прав! Скажу больше — молодец! — И тут он принял грозную позу и начал ораторствовать: — Ты должен быть в лагере — так хочу я, твой отец!.. И пусть мама мне не указывает! Моя фамилия Мамин, но я вовсе не мамин, а свой! Я сам свой собственный папа, то есть папа своего сына! Я — старший в доме, я — глава семьи… А если мама по фамилии Папина, то она вовсе ещё и не папа, а моя мама, то есть моя жена!.. Довольно я с ней намамился… то есть намаялся… Теперь всё пойдёт по-другому, да!..
Петя не верил своим ушам — стоял разинув рот и дивился папиной храбрости. «Ну и достанется ему от мамы!» — подумал он.
Но папа, видимо, окончательно взбунтовался против мамы. Он бегал по берегу, разбрасывая ногами комки глины и спотыкаясь о коряги.
Он так увлёкся своим ораторством, что не заметил, как снова в ботинках вошёл в воду и изрядно подмочил брюки.
— Ты поедешь в лагерь! — громогласно заявил он, выпрыгивая из воды. — И никаких возражений! Я сам отвезу тебя… — И он протянул руку с лещами в сторону машины.
Лещи сверкнули на солнце золотыми боками. Папа посмотрел на них и запнулся.
— Подожди меня здесь, никуда не ходи! — сказал папа. — Я сейчас вернусь, только отвезу рыбу домой, пока она не протухла… Давай, — крикнул он водителю, — разворачивайся! — и, схватив с земли пиджак, на ходу впрыгнул в машину.
«Газик» исчез в клубах дорожной пыли, а на берегу, у самой воды, осталась папина соломенная шляпа.
Да, если бы отцовская голова в эти минуты не была забита лещами, он бы заметил, как изменился его сын. Петя стоял на берегу реки с распахнутым воротом, на ветру лихо развевался его чуб, а в глазах сверкали живые, задорные огоньки. Полнота его значительно поубавилась, щёки обветрились, и только в уголках губ сидели ещё едва заметные остатки капризита.
Ну что ж, папа ещё не раз полюбуется своим сыном, но сейчас цель похода была близка, все путешественники в сборе, и не было причин, которые снова смогли бы их разлучить.
А лодка стояла у берега, покачиваясь на волнах, и ждала пассажиров.
Глава двадцать третья
О том, как могут пригодиться соломенная шляпа и футбольный мяч
— А теперь все в лодку! — скомандовал Петя и, оставив на берегу мяч, тяжело плюхнулся в старую рыбацкую плоскодонку.
Вода под лодкой закипела и подобралась к самым бортам. Петя сел на вёсла, но вдруг вскочил и крикнул:
— Кидай мяч!
Нетак бросил мяч.
Петя неуклюже схватил его, потерял равновесие и шлёпнулся на дно лодки. Плоскодонка закачалась, зачерпнула воды и отошла от берега.
— Стой, стой, куда ты! — закричал Непоседа. — А мы?
Петя ухватился за вёсла и стал беспомощно болтать ими. Течение подхватило лодку и понесло её к середине реки.