— Что же ты предлагаешь? — спросил Петя.
— А вот что. Если Непоседа, когда он вверх головой, — радиоприёмник, то, может быть, вниз головой он станет передатчиком. Попробуем, мы ничем не рискуем.
Непоседа не стал ожидать Петиной команды и сам перевернулся вниз головой. В космосе можно хоть сутки болтаться вверх тормашками, потому что не знаешь, где верх, где низ.
— Ну, а что теперь? — спросил Петя. — Ведь у Непоседы нет микрофона. Куда же мне тогда говорить?
— Туда, откуда он говорит, — заявил Мякиш и крикнул Непоседе: — Раскрой-ка пошире рот!
Дальше стал действовать Петя. Он подлетел вплотную к Непоседе и прямо ему в рот, как в микрофон, стал говорить дрожащим от волнения голосом:
— Земля! Земля! Я — Петя Мапин!.. Земля! Земля! Я — Петя Мапин! Говорю из космоса, говорю из космоса!.. Отвечайте, кто слышит!.. Перехожу на приём! Перехожу на приём!
Непоседа немедленно перевернулся вверх головой. Все притихли и начали прислушиваться. Но из Непосединого рта слышались только шумы и посвистывания. И вдруг… О чудо! Раздался отчётливый голос:
«Вас слышим! Вас слышим!.. Здравствуй, Петя! Говорит радиоузел «Умелые руки». Как протекает полёт?.. Перехожу на приём!»
— Хорошо! — заорали путешественники, когда Непоседа перевернулся вниз головой. — Всё в порядке, продолжаем полёт. Самочувствие отличное!
Непоседа вертелся, как акробат, становясь то приёмником, то передатчиком.
«Петя! Петя! —
неслось с Земли, прямо из школы. —
Сейчас с тобой будет говорить Павел Сергеевич, директор школы!..»
Голос юного радиста оборвался, и через несколько секунд изо рта-репродуктора послышалось солидное покашливание. Так всегда покашливал Павел Сергеевич, когда был в хорошем настроении. Это сразу успокоило Петю, потому что до сих пор, когда директор школы разговаривал с ним, у него бывало только плохое настроение. И вот Павел Сергеевич начал. Голос его дрожал от волнения:
«Дорогой Петенька… Дорогой Петенька!»
Этого Петя не смог спокойно перенести. На глаза его набежали слёзы. Но счастливый герой не скрыл их от друзей, потому что такое случилось бы с каждым учеником, если бы он из уст директора услышал ласковое «Петенька, или Вовочка, или Ванечка!».
Директор снова покашлял и продолжал:
«Не забудь, дорогой, вести дневник и аккуратно записывай все наблюдения. Не страшно, если в записях будут грамматические ошибки… Ничего, герою это простительно… —
Но тут директор чуточку помолчал и добавил: —
Конечно, лучше, если ошибок не будет. Герою надо быть грамотным. Тем более, что твои записи станут историческими документами… Мы в школе уже делаем выставку твоих работ и повесим твой портрет и твои тетради… Какие будут у тебя пожелания? Переходим на приём, слушаем тебя!»
Теперь Пете пришлось покашлять, прежде чем высказать своё пожелание:
— Пожалуйста, — сказал Петя, — не ставьте на выставку моего дневника. Там, кажется, много лишних… — Но слова «двоек» он вслух не сказал.
«Хорошо, Петенька, —
пообещал директор. —
Теперь твоя просьба для нас — закон… Береги своих друзей и себя! Мы будем ждать от тебя новых известий. А сейчас с тобой будет говорить товарищ Папина, то есть твоя мапочка, то есть твоя мамочка, которая только что примчалась в школу».
И сразу же из Непоседы полились частые всхлипывания:
«Петенька, сыночек мой, это я, твоя мама! Срочно скажи мне, жив ты или нет?»
— Жив! Жив! — закричал Петя.
«А что ты там ешь?» —
продолжала рыдающая мама.
— Всё, что попало!
«А свежее ли?»
— Свежее!
«Петенька, покупай себе в каждом космическом гастрономе колбаску и маслице и обязательно пей молоко!»
— Хорошо, мама.
«Сыночек, немедленно возвращайся назад, а то я себе на Земле места не нахожу!»
— Хорошо, скоро вернусь…
Последней говорила тётя Глаша. Она тоже рыдала и просила расцеловать Непоседу, Мякиша и Нетака, без которых она последнее время жить не могла.
На этом передача и приём закончились, потому что Непоседа совсем завертелся и выбился из сил. Мякиш не слышал окончания передачи: он уснул, как только услышал голос Петиной мамы. Петя разбудил его, и все вернулись в кабину, чтобы разработать план дальнейшего полёта и возвращения.