В январе 2014 года пленум Верховного суда снизил срок наказания Платону Лебедеву до фактически отбытого и постановил освободить его.
В 2011 году Европейский суд по правам человека усмотрел процедурные нарушения при аресте Ходорковского и Лебедева, установил факты унижения человеческого достоинства при содержании под стражей. Постановлением 2020 года ЕСПЧ определил, что Ходорковский и Лебедев были осуждены за деяния, которые не являлись преступлением, но не счёл процесс политически мотивированным.
Amnesty International признала Платона Лебедева и Михаила Ходорковского узниками совести, Правозащитный центр «Мемориал» — политзаключёнными.
«ПРИГОВОР ПО ЭТОМУ ДЕЛУ СТАНЕТ ЧАСТЬЮ ИСТОРИИ РОССИИ»
Последнее слово Михаила Ходорковского
2 ноября 2010 года
Уважаемый суд! Уважаемые присутствующие!
Сегодня для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 года. Последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду «хлебать баланду» восемь лет. Тогда в это было сложно поверить.
С тех пор прошло уже семь лет. Семь лет — достаточно большой срок, а в тюрьме — особенно. У всех нас было время многое переоценить и переосмыслить. Судя по смыслу выступления прокуроров: «дайте им 14 лет» и «наплюйте на прежние судебные решения», за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать — ещё меньше. В первый раз они хоть озаботились предварительно отменить мешающие им судебные акты. Теперь решили — и так сойдёт, тем более что отменять теперь потребовалось бы не два, как в прошлый раз, а 60 судебных решений. Я не хочу сейчас возвращаться к юридической стороне дела. Все, кто хотел что-то понять, давно всё поняли. Я думаю, признания вины от меня никто всерьёз и не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть в своей собственной компании. Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа.
Тем не менее, я хочу сказать о надежде. Надежда — главное в жизни.
Я помню конец 80-х годов прошлого века. Тогда мне было 25. Наша страна жила надеждой на свободу, на то, что мы сможем добиться счастья для себя и для своих детей. Отчасти надежда осуществилась, отчасти — нет. Наверное, за то, что надежда осуществилась не до конца и не для всех, несёт ответственность всё наше поколение, и я в том числе.
Я помню и конец прошлого десятилетия. Тогда мне было 35. Мы строили лучшую в России нефтяную компанию. Мы возводили спорткомплексы и дома культуры, прокладывали дороги, доразведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение Восточно-Сибирских запасов, внедряли новые технологии, — в общем, делали то, чем сегодня гордится «Роснефть», получившая ЮКОС. Благодаря значительному увеличению добычи нефти, в том числе и в результате наших успехов, стране удалось воспользоваться благоприятной нефтяной конъюнктурой. У нас у всех появилась надежда, что период потрясений, смуты — позади, что в условиях огромными трудами и жертвами достигнутой стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну.
Увы, и эта надежда пока не оправдалась. Стабильность стала похожа на застой. Общество замерло. Хотя надежда пока живёт. Живёт даже здесь, в зале Хамовнического суда, когда мне уже почти пятьдесят.
С приходом нового президента, а с того времени прошло уже больше двух лет, у многих моих сограждан тоже вновь появилась надежда. Надежда, что Россия всё же станет современной страной с развитым гражданским обществом. Обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и от беззакония. Ясно, что это не могло случиться само собой, за один день. Но и делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле — стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма, — уже невозможно и просто опасно для страны. Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность. Достаточно вспомнить судьбу поправки к 108-й статье УПК РФ — арест предпринимателей, или чиновничьи декларации о доходах. А ведь именно саботаж реформ лишает нашу страну перспектив. Это не патриотизм, а лицемерие. Мне стыдно смотреть, как некоторые в прошлом уважаемые мной люди пытаются оправдать бюрократический произвол и беззаконие. Они обменивают свою репутацию на спокойную жизнь в рамках сложившейся системы, на привилегии и подачки. К счастью, такие — не все, и других всё больше.