Василий Куксов, 1988 г. р., антифашист, волонтёр в приюте для животных, занимался музыкой, участвовал в фестивалях бардовской песни, выступал в Пензенской филармонии; работал инженером-конструктором.
Приговор: 9 лет лишения свободы.
«ТЮРЬМА, КАК НАПИСАНО В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ,
ДОЛЖНА ИСПРАВЛЯТЬ ЧЕЛОВЕКА.
Я БЫЛ И ОСТАЮСЬ АНТИФАШИСТОМ, КЕМ Я ДОЛЖЕН СТАТЬ — ФАШИСТОМ?»
Из последнего слова Василия Куксова
17 января 2020 года
Мы с подсудимыми и с адвокатами прошли долгий путь, было много всего… Разные сложности были, мы с ребятами и не знакомы были — кроме Ильи [Шакурского], я никого не знал. Но я очень рад, что мы подружились. Всех подсудимых (как я понял за время судов, так как до этого мы практически не общались) объединяет, что мы все верим в добро и что-то лучшее. Это по-разному можно назвать, вегетарианство, антифашизм, мы схожи в этом. Мне жаль, что я не знал их раньше даже. Огромное уважение у меня, конечно, к Илье Шакурскому, очень приятно, что в такую минуту есть такой крепкий друг и товарищ рядом, но лучше бы он находился дома. Я до последнего времени надеялся, что сторона обвинения откажется от такого обвинения, возвратит дело на доследование, что-то изменится. Я до сих пор верю, что, может быть, что-то изменится, здравый смысл во всём этом возобладает. Я хочу сказать, что, в общем, мне не о чем жалеть. Многие говорят, знал бы, где упадешь, — соломку бы постелил. А я бы не подстелил никакую соломку. Я не жалею о дружбе с Ильей, о своих жизненных принципах, в которые я верю. Ведь судя по нашему процессу, упасть можно везде, даже абсолютно ничего для этого не делая, поэтому непонятно, куда нужно стелить эту соломку.
Чего-то плохого я не делал. Покажите мне того человека, которому хоть кто-то из нас причинил зло. Вот Илья правильно сказал, у него возникает вопрос — за что? Меня тоже волнует этот вопрос, и постоянно этот вопрос возникает, когда сидишь уже третий год, разбираешься в этих бумагах, что-то выписываешь, отмечаешь и думаешь, — вот зачем мне всё это надо? То есть просто ни за что взяли, посадили, сказали — вот тебе 39 томов, сиди с ними и разбирайся. Следователь мне ещё в середине следствия говорил, что этот процесс будет показательным: вас посадят, чтобы другим неповадно было. Антифашистам, анархистам. Чтобы не собирались, не кучковались. Но, по-моему, всем стало очевидно, что этот показательный процесс теперь работает в другую сторону. Я надеюсь, что есть ещё неравнодушные люди, которые наблюдают за этим, которые всё это осознают. Надеюсь, что когда-нибудь в будущем на каком-нибудь уроке права лектор придёт и скажет: «Сегодня мы рассмотрим дело, которое началось в 2017 году. Вот так делать нельзя, таких нарушений допускать никак нельзя».
Ещё, конечно, пару слов вообще про обвинение. Тысячу раз говорили, что абсурдно и так далее, но ведь это просто невозможно. Даже то, в чём нас обвиняют, просто невозможно. Ну это как — всемером какие-то перевороты. Я не могу этого понять… Это всё равно что найти группу грабителей, которые хотели ограбить банк с помощью телефона. И всё равно мы третий год здесь, никого это не волнует. Закон должен защищать человека, поддерживать принцип справедливости, правду, в конце концов, мораль. А какая мораль по поводу того же Зорина, в чём тут мораль? Человек оговорил друзей, и ему за это свобода. Ну как же… Нас с детства учат доброте, дружбе. Кому эти сказки добрые пишут, книги, потом просто вот так… Показательное поощрение, что Зорин так поступил — он молодец, а кто остался на своём, кто с самого начала говорит правду — тот сидит. Страдаем не только мы, не только я боюсь, что меня осудят, дадут мне большой срок. Да, конечно, я этого боюсь, не скрываю. Но ведь действительно страдают не только семь человек, — страдает вся наша семья.