Это вызов всем нам. Который нас вынуждают принять. И мы обязаны дать достойный ответ. То есть не сломаться и не разувериться. Не опуская рук продолжать делать свою работу в культуре.
Я чувствую свою ответственность. Она, эта ответственность, кроме прочего, мотивирует нашу бескомпромиссную позицию.
Глупо призывать в союзники правоохранительные органы и прокуратуру. Она внятно продемонстрировала неготовность и нежелание выступать с позиции закона и совести. Остается надеяться на правосудие. Скептики, или попросту умные, наблюдательные люди, в этом месте должны сочувственно улыбнуться и пожалеть меня. Возможно, они правы. Но я всё-таки надеюсь.
Тем же, кто, как и я, продолжает наивно верить — моим родным, друзьям и всем, кто поддерживает нас, — низкий поклон. Я честно бился за правду и, надеюсь, не подвёл вас.
ДЕЛО СВЕТЛАНЫ ПРОКОПЬЕВОЙ
Светлана Прокопьева, 1979 г. р., журналист, сотрудничала с «Радио Свобода» и радиостанцией «60FM». В феврале 2019 года против Прокопьевой возбуждено уголовное дело по статье о публичном оправдании терроризма. Поводом послужил авторский материал под заголовком «Репрессии для государства» с размышлениями о причинах поступка 17-летнего Михаила Жлобицкого, подорвавшего себя в здании УФСБ по Архангельской области («ФСБ фабрикует дела и пытает людей», — написал он перед этим). По данным «ОВД-Инфо», после самоподрыва Жлобицкого в России возбудили около 50 уголовных дел по статье об оправдании терроризма. Так, за комментарии в соцсетях о поступке Жлобицкого Иван Любшин получил 5 лет и 2 месяца, Сергей Арбузов — 5 лет колонии строгого режима, Александр Соколов — 2,5 года.
Свой текст Прокопьева зачитала в эфире радиостанции «Эхо Москвы», затем он был опубликован на сайте информагентства «Псковская лента новостей»:
«Сильное государство. Сильный президент, сильный губернатор. Страна, власть в которой принадлежит силовикам.
Поколение, к которому принадлежал архангельский подрывник, выросло в этой атмосфере. Они знают, что на митинги ходить нельзя — разгонят, а то и побьют, потом осудят. Они знают, что одиночные пикеты наказуемы. Они видят, что только в определенном наборе партий ты можешь безболезненно состоять и только определенный спектр мнений можно высказывать без опаски. Это поколение выучило на примерах, что в суде справедливости не добьёшься — суд проштампует решение, с которым пришёл товарищ майор.
Многолетнее ограничение политических и гражданских свобод создало в России не просто несвободное, а репрессивное государство. Государство, с которым небезопасно и страшно иметь дело».
Прокурор запрашивал журналистке 6 лет лишения свободы и запрет на профессию в течение ещё 4 лет. За Прокопьеву вступились десятки СМИ, Международная федерация журналистов, «Репортёры без границ», Совет по правам человека при президенте России. В 2020 году Прокопьева стала лауреатом Международной премии за свободу прессы.
Amnesty International потребовала, чтобы «антитеррористическое законодательство не использовалось для подавления критики правительства, прекращения публичных обсуждений и наказания независимых журналистов».
Правозащитный центр «Мемориал» признал Светлану Прокопьеву преследуемой по политическим мотивам.
Приговор: штраф в размере 0,5 млн. рублей.
«ВЛАСТЬ В РУКАХ ЦИНИЧНЫХ И ЖЁСТКИХ ЛЮДЕЙ
СТАНОВИТСЯ САМОЙ СТРАШНОЙ УГРОЗОЙ ДЛЯ БЕЗОПАСНОСТИ ГРАЖДАН»
Последнее слово Светланы Прокопьевой
3 июля 2020 года
Уважаемый суд! Продумывая своё выступление, я по привычке задалась вопросом: что такого важного я хочу сказать публике? Последнее слово обычно слушают внимательно, и неразумно потратить его просто на поиск сочувствия.
Сначала я решила рассказать, как нелепо наказывать за слова всей мощью уголовного преследования — насколько это неэффективно по сравнению с живым общественным осуждением. Судите сами: у нас перед глазами масса примеров, когда чиновник, или политик, или просто какая-нибудь знаменитость, сказав что-то глупое, грубое и оскорбительное, после скандала в кратчайшие сроки лишаются должностей и рекламных контрактов. Социальные сети реагируют быстро и чутко. Общество, следуя коллективному инстинкту самосохранения, само изживает язык вражды и ненависти.
И сравните с моим уголовным делом. Текст «Репрессии для государства» прочитали десятки, ну сотни человек, когда он вышел. Он не вызвал никаких волнений в народе. Но через полгода ко мне ворвались собровцы с автоматами, перевернули мой дом, забрали мои вещи — и вот мы уже второй год с привлечением экспертов выясняем, был ли там состав преступления. При этом опасный, по мнению Роскомнадзора, текст теперь прочитан сотнями тысяч людей, переведён на английский и получил известность в разных странах мира.