Вы можете сажать детей в тюрьму за букет цветов. Или значок. Вы можете сажать в автозаки семилеток. Задерживать бабушек-блокадниц, избивать на площадях больших ученых. Но мы должны утверждать, что фашизм не у нас, а в соседней стране. Всех тех, кто сегодня поддерживал спецоперацию (не просто поддерживал, а поддерживал делом)… Те опера, которые задерживали меня, как бандиты, не представившись, не предъявив мне никаких законных требований. Те сотрудники отдела полиции, которые составляли заведомо ложный протокол и держали заведомо невиновного человека в камере.
Так вот, всех тех, кто поддерживает военные преступления, ждёт трибунал. И я верю, что рано или поздно страна, наша страна Россия, патриотом которой я являюсь, станет страной человечности. Человечной Россией. Я готова сделать всё, чтобы это случилось.
ДЕЛО АНАСТАСИИ ШЕВЧЕНКО
Анастасия Шевченко, 1979 г. р., член совета общественного сетевого движения «Открытая Россия», стала первой в России обвиняемой по уголовной статье 284.1 — «Сотрудничество с организацией, признанной нежелательной на территории РФ». Сторона обвинения посчитала это сетевое движение нежелательной организацией, имея в виду одноимённый фонд, зарегистрированный Михаилом Ходорковским в Великобритании (хотя его филиалов в России минюст в 2017 году не нашёл).
После обыска и задержания решением Ленинского районного суда Ростова-на-Дону 23 января 2021 года отправлена под домашний арест. Шевченко поясняла суду, что, помимо живущих с ней двух несовершеннолетних детей, у неё есть тяжело больная дочь Алина, которая по состоянию здоровья уже 10 лет находится в специализированном доме-интернате. И Анастасия является единственным взрослым родственником, кто заботится об Алине и регулярно её навещает. Но суд не согласился заменить домашний арест на подписку о невыезде.
30 января Шевченко сообщили, что Алина находится в реанимации в критическом состоянии. Утром следующего дня Анастасии разрешили увидеть дочь — проститься. 31 января Алина скончалась.
В ходе судебного следствия выяснилось, что по согласованию с квартирной хозяйкой сотрудниками центра противодействия экстремизму в спальне Анастасии Шевченко была установлена видеокамера, и несколько месяцев за ней следили и прослушивали её семейные разговоры.
«По имеющимся оперативным данным, Шевченко А.Н. в целях оказания давления на органы власти планирует организовать акции гражданского неповиновения с привлечением социально неудовлетворенных граждан, в том числе из других регионов Российской Федерации, способных оказать силовое сопротивление сотрудникам правоохранительных органов с применением подручных боевых средств, а также сопряжённых с блокированием государственных и муниципальных учреждений и федеральных автомобильных дорог, при этом используя в качестве повода для привлечения широких масс населения инициативу правительства Российской Федерации по повышению пенсионного возраста», — говорится в постановлении суда, определившего меру пресечения Анастасии Шевченко.
Приговор: 3 года лишения свободы условно.
Правозащитный центр «Мемориал» признал Анастасию Шевченко политической заключённой.
«ЛЮДЬМИ ОСТАВАЙТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА»
Последнее слово Анастасии Шевченко
8 февраля 2021 года
Начну с небольшой арифметики. Мне жаль, что сегодня нет прокурора, который великодушно запросил на прошлом заседании пять лет и оставил на женщин — разбираться. Больше двух лет домашнего ареста плюс четыре года реального срока за вычетом отсиженного — получается больше шести лет заключения — это выше, чем максимальный срок.
Если вы считаете, что домашний арест с двумя детьми более двух лет — это не наказание, я вам расскажу про то, как сидеть под домашним арестом с детьми. Тем более что таких детей, у кого родители сидят за политические взгляды, всё больше. Расскажу, что дети мои во время обыска боялись, но ни слезы не проронили. Как дочка моя, которая здесь присутствует, тайком мне конфетки в сумку для изолятора подкладывала, как к старшей дочери в больницу не пускали. Как сын мой ночью просыпался и кричал «Мама!» Как девочка в 14 лет стала взрослой — никакого переходного возраста не было. И как они сейчас вдвоём после брошенной прокурором фразы про пять лет считают последние дни и ждут приговора. Украдкой снимают меня на видео — чтобы память осталась. Голос мой записывают. Вам этого мало? Когда вы напьётесь моей крови? Я считаю, что это наказание после наказания.