Мы очень, очень сильно обскакали украинских националистов. Это нам нужна денацификация и деколонизация России. Отказ от имперского шовинизма, смеха над языками, культурами и символами других стран и других народов России. Именно отсутствие эмпатии к тем, кто живет рядом с тобой, — вот из-за чего начинаются войны.
Мы приезжаем в Ереван или Тбилиси и ждём, что с нами будут говорить на русском языке, ждём, что нам предоставят услуги, как в Москве, что нам все будут рады. Воспринимаем эти места как осколок большой России. Это и есть имперское мышление. Россия, как все видят, не делает ничего хорошего соседним странам. Нам нужно много саморефлексии о том, что такое быть россиянами. Сейчас мы должны быть к себе максимально строгими.
Мы перестали нести ответственность за то, что происходит в нашей стране, и наша страна развязала самую страшную войну в своей истории. Мы должны исправить эти ошибки. Понять, что сейчас нет ничего важнее политики. Политики, понимаемой как участие в собственной жизни, как самоуправление, как готовность взять на себя ответственность, как обеспокоенность тем, что происходит вокруг. Всё это — база, на которой нам нужно строить новое российское общество. Бегство в уютные миры частных интересов и потребления в авторитарном обществе привело к страшным последствиям. Это должно закончиться и не повториться больше никогда.
Сообщество активистов, журналистов, исследователей, к которому я имею честь принадлежать, знает, что с этим делать. Мы готовы усердно работать, терпеть и надеяться — изменения придут, но нам всем нужно коллективно к ним готовиться. Для этого нам нужно быть на свободе.
Я немного скорректирую последнюю фразу видео, да простит меня Алла, хотя текст мы писали вместе, насколько я помню. Хочу, чтобы она звучала так: власть объявила войну мирным людям и сейчас представляет большую угрозу. Но настоящая власть — это мы, и мы обязательно прекратим этот ужас.
«МЫ ПЕРЕШЛИ ДОРОГУ ТЕМ, КТО ХОТЕЛ БЫ ЭТО ПОКОЛЕНИЕ
ИМЕТЬ ЗАПУГАННЫМ, ЧТОБЫ ОНИ БЕСПРЕКОСЛОВНО ШЛИ УМИРАТЬ»
Последнее слово Натальи Тышкевич
1 апреля 2022 года
Сегодня 1 апреля, и я стою в зале Дорогомиловского суда, смотрю на судью Татарулю, на прокурора Трякина, на своих коллег Армена, Аллу, Володю, на пластикового орла с подсветкой, в небольшом зале, обклеенном панелями под дерево, к счастью, не в «аквариуме», но за кафедрой… Это здание суда — бывшее здание школы, типичной советской школы с общей лестницей и коридорами — мне важно всё это описать, зафиксировать эту материальность, в которой вершится моя судьба.
Я обращаю свою речь к уважаемому суду, но к суду иному — суду общественному, суду высшему, я знаю, что эта речь выйдет за пределы этого пространства и разойдётся по множеству каналов. Я чувствую присутствие и поддержку множества людей.
Я приглашаю читателей и слушателей поддаться удовольствию смешения границ. Вроде вы у себя дома, а вроде и со мной в суде. Может, вы уехали из России, но вы читаете или слушаете это, и воображение вас рядом со мной меня поддерживает невероятно. Для протаскивания единомышленниц в суды мы заключили браки со своими партнёрами и партнёрками, и вот рядом со мной Кило Мяу, которые бесконечно меня поддерживали и в радости и в горе, которых было много за последний год.
Государство меня насильно поместило в пространство дома, семьи и пытается инфантилизировать, но я возвращаю эти пространства себе и вспоминаю все практики сопротивления системе, которые придумала в школе. Писать собственные тексты вместо их сочинений, ускользать от надзора, мечтать о других мирах и, конечно, объединяться с другими вопреки запретам и границам.
Медиа пересекают границы, медиа выступают посредниками между разделёнными группами. Журнал «Докса» — такой посредник. Между разными социальными группами и частями общества.
Для взрослых есть успокаивающая Екатерина Шульман. А кто скажет своими словами молодым слова против страха?
Институции так устроены, чтобы создавать у людей постоянную гонку и стресс. Так сложнее высказывать своё мнение и объединяться. Испуганными людьми проще управлять. Заставлять их выходить на митинги и участвовать во флешмобах, проще их подвергать сексуализированному насилию. Для многих отчисление грозит призывом в армию — а сейчас это особо страшно. Так получилось, что наша аудитория двадцатилетних пересеклась с аудиторией МВД. Мы показали двадцатилетним выход, показали разные возможности: работать на волонтёрские организации или что-то ещё. И дело совсем не в акциях, а в том, что, раздвигая поле возможностей, мы перешли дорогу тем, кто хотел бы это поколение иметь в запуганном виде, чтобы они беспрекословно шли умирать.