28 апреля 2022 года задержан при выходе из здания МГУ после сдачи экзамена. Его снова арестовали на 10 суток, за пост в телеграм-канале «Протестный МГУ» об организации митинга. Как только Дмитрий освободился из спецприёмника, новый арест — на 25 суток. Его признали виновным по статье о повторном нарушении порядка проведения акции. Поводом стал репост о войне в Украине, который студент сделал из телеграм-канала Алексея Навального. Иванов должен был защищать диплом 1 июня 2022 года, но на тот момент ещё сидел в спецприёмнике. Защита просила суд сократить срок ареста хотя бы на день и обращалась в МГУ с просьбой перенести день защиты, но безрезультатно. 2 июня, когда закончился срок административного ареста, Иванова задержали по уголовному делу. В июле он был отчислен из университета как не прошедший государственную итоговую аттестацию.
Поводом для уголовного преследования стали публикации «Протестного МГУ» — вторжение России в Украину в его телеграм-канале называлось войной, а не «спецоперацией». Большая часть вменяемых в вину публикаций — это репосты чужих высказываний (Алексея Навального, Владимира Зеленского и др.). Почти год содержался в СИЗО. После судебного заседания 18 января 2023 года сообщил об избиении конвоиром в конвойном помещении — он, как рассказал Иванов, нанёс ему множественные удары дубинкой по голове и рёбрам, угрожал изнасилованием и пытался окунуть головой в унитаз.
Приговор: 8,5 лет лишения свободы.
Правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» признал Дмитрия Иванова политическим заключённым.
«ХОЧУ, ЧТОБЫ КАЖДЫЙ ЗАДУМАЛСЯ: ЧТО МОЖЕТ СДЕЛАТЬ
ЛИЧНО ОН, ЧТОБЫ ОСТАНОВИТЬ ВОЙНУ»
Последнее слово Дмитрия Иванова
1 марта 2023 года
Я нахожусь под арестом с апреля прошлого года. В начале июня мне было предъявлено обвинение, и с тех пор я — обвиняемый. Это слово я вижу в документах, им я подписываю заявления, так обращается ко мне тюремное начальство. Обвиняемый — это мой новый социальный статус на протяжении последних девяти месяцев.
Обвинения в совершении тяжкого преступления могут стать серьёзной ношей. В тюрьме я встречал людей — пусть и немногих, — которых гложет чувство вины за содеянное. Мне в этом смысле просто: все обвинения в мой адрес выглядят абсурдно, а статьи, по которой меня судят, в принципе не должно существовать. Занимать последовательную позицию и говорить правду легко и приятно — я всегда придерживался этого принципа как в общественной деятельности, так и в личных вопросах. Следствие, пытаясь обвинить меня в распространении фейков, сконструировало один большой фейк. Буквально всё обвинительное заключение — от первого до последнего слова — противоречит действительности. Я же подписываюсь под каждым словом, которое написал год назад. Все эмоциональные оценки сохранили свою силу, а каждое утверждение о фактах нашло множество подтверждений. Так что ни о каком чувстве вины в рамках настоящего дела речи быть не может. Жизнь, однако, гораздо сложнее сфабрикованного уголовного дела.
Год назад начали происходить события, повергшие мир в шок. За считанные дни разрушились устои жизни, казавшиеся нам незыблемыми. Самые страшные картины сошли со страниц учебников истории, возродив кошмары давно минувших лет и отгремевших войн. Не имея возможности остановить эту длящуюся трагедию, десятки миллионов россиян столкнулись с гнетущим чувством вины. Это нормальная реакция на чудовищно ненормальную ситуацию, в которой мы оказались. Если вы чувствуете вину, это значит, что у вас есть совесть. Это значит, что вы не можете без боли в сердце видеть страдания невинных людей, что вы способны сопереживать чужому горю. Кроме того, чувство вины за действия своей страны невозможно без ощущения сопричастности. Это значит, что независимо от того, где вы сейчас находитесь, вы сохраняете эмоциональную связь с родиной, вы осознаёте себя гражданином России и переживаете за её судьбу. Вы — мы с вами — и есть настоящие патриоты России в истинном смысле этого слова. Мы любим свою страну, и потому нам особенно больно и стыдно за то, что от её имени ведётся эта бесчеловечная война.