Пауль плелся, держась за стремя, то и дело спотыкаясь оттого, что глядел больше в лицо своей молодой госпоже, чем себе под ноги. Анастази замечала это и слегка улыбалась – она уже знала силу своей привлекательности, и не прочь была немного подразнить веселого Пойке.
II.
Они поднялись на кручу, заросшую тонкой и длинной травой. Среди замшелых камней в изобилии росла земляника, и Пауль поспешно сорвал несколько ягод, сунул в рот. Анастази вновь остановилась, чтобы оглядеться, и тут ее окликнули. Узнав голос сестры, Анастази заторопилась к ней, но теперь Пауль уже мог не бежать вприпрыжку следом.
Евгения фон Зюдов ожидала сестру неподалеку от раскидистой ольхи, клонившейся к земле ветвями – здесь ручей разливался широко, обнажая округлые спины камней. С нею были служанки – молодая Роми и Утта, летами старше, – и егеря, Венцель и Хадмут.
– Мы опасались, что не найдем тебя до грозы, – сказала Евгения, с нежностью взглянув на сестру. – Как хорошо, что я вспомнила про это место…
Анастази благодарно сжала ее руку. Склонившись к сестре, Евгения быстро прошептала:
– Я слышала, как господин Альдо Хилькен говорил тетушке, будто молодой барон Хаккен сейчас в Хагельсдорфе. Должно быть, потом он посетит и Золотой Рассвет…
При этих словах Анастази не смогла сдержать улыбки, осветившей ее лицо будто солнечный луч – и тотчас быстро взглянула на остальных, точно желала понять, осведомлены ли они о причине ее радости.
Месяц назад, покидая Золотой Рассвет, ее возлюбленный обещал вернуться как можно скорее – и она ждала этого возвращения как чуда, надеясь, что вскоре за этим последует и сватовство…
Был здесь и егерь по имени Торн. Имя это, означающее колючий шип на кусте, ему очень подходило, хотя чаще за глаза его звали «Торн-нелюдим» или «лесной человек». Однако при виде юной госпожи и его грубое лицо преобразилось – выражение его можно было назвать довольным, если не счастливым. Он тотчас же занял место подле нее, а на шута зыркнул неприветливо. Серая лошадь качнула головой, когда он взял ее под уздцы; и Анастази ласково похлопала любимицу по шее.
Пауль побаивался его – молчаливый громадина-егерь ни с кем не сошелся близко, а веселых шуток, кажется, и вовсе не понимал или понимал наособицу – так, как ему самому было угодно.
– Госпожа Евгения сказала мне, что вы отстали от них, едва въехали в лес, – произнес Торн, обращаясь к Анастази. – Было решено оставить повозку и отправиться на поиски…
– Вы поступили верно, – ответила Анастази и взглянула на сестру. – Хотя еще немного – и мы сами разыскали бы вас…
– Альдо Хилькен и его люди направлялись в Хагельсдорф. Я видел их поутру недалеко от брода через Олений ручей. Разве вы не охотились вместе с ними?
– У господина Хилькена свои дела, у нас – свои. Нынче охота меня не привлекает.
Торн усмехнулся – правда, усмешка вышла угрюмой, как и все у него.
– Далековато вы забрались от Золотого Рассвета. Дождь застанет вас в пути, собьет с дороги. Вы промокнете и замерзнете.
– Именно, – Анастази небрежно махнула рукой, словно речь шла о чем-то несущественном. – Поэтому разведи огонь в очаге и устрой наших лошадей. Мы переждем непогоду здесь.
Торн пожал плечами, даже не пытаясь скрывать, что это повеление ему не по душе, однако вслух возражать не стал. Тем временем они выбрались на едва заметную тропу, вскоре приведшую их к деревянному дому, крытому дранкой.
Все торопились – на лес легла мрачная, темная тень, и деревья шелестели тревожно, предупреждая друг друга об опасности. Венцель уже принес в дом хворост и теперь возился у очага. Огонь разгорался; дым поднимался к круглому отверстию в крыше. Единственное окно закрыли ставней.
Анастази огляделась. Ей приходилось бывать в этом доме, и она хорошо помнила обстановку, хоть то и было прошлой весной. Они возвращались с охоты вместе с отцом и гостившими у них бароном Хаккеном и его сыном Кристофом. Их так же застала в пути гроза, которую они вынуждены были пережидать под этой крышей; в тот день молодой барон впервые позволил себе говорить о своих чувствах.
На земляном, хорошо утоптанном полу – свежая солома. Вдоль стен широкие скамьи, на которых егеря спали, когда непогода или другая нужда заставляли их остаться здесь, а не возвращаться в замок. На той из них, что ближе к очагу, лежат свернутый плащ и широкий кожаный пояс – должно быть, это обычное место отдыха Торна…