Слоан осуждал Кастера за тактику войны против шайенов. Однако Кастер не раз подвергался порицаниям и за пренебрежение к собственным солдатам. После того как крупные сражения завершились, майор Эллиотт с отрядом отправился в погоню за горсткой беглых индейцев. Кастер пропустил это известие мимо ушей, не восприняв его всерьез. Позднее выяснилось, что отряд Эллиотта уничтожили в нескольких милях от расположения полка. Кастер без труда мог спасти товарища. Даже теперь, по прошествии времени, раздоры в седьмом полку не утихали. Родные и друзья Кастера поддерживали его, а его противников возглавил капитан Фредерик Бентин, который всей душой ненавидел Кастера за пренебрежение к товарищам.
В седьмом полку многие не собирались прощать Кастера. К счастью, седьмой полк был постоянно разделен, рассеян по обширным территориям и многочисленным форпостам Запада. Несмотря на то что Кастер нажил себе немало врагов, до сих пор ему удавалось избегать неприятностей.
Но Слоан был признателен Кастеру за то, что тот помнил: враги есть не только у него. Кастер уважал своего разведчика Кровавого Ножа — наполовину ри, наполовину сиу, который служил ему верой и правдой. Кровавый Нож и Слоан сторонились друг друга. Кастер знал о вражде между индейскими племенами и понимал индейские обычаи.
— Они взвалили на нас всю работу, а сами расселись в удобных креслах, как последние трусы! — зло выпалил Кастер. — Черт побери, Слоан, меня вызвали в Вашингтон накануне решающего сражения!
— Ты же только что вернулся из Вашингтона! — изумился Слоан.
Кастер кивнул, не скрывая беспокойства.
— Уж эти мне политики! В последнее время моя служба заключается в том, чтобы метаться между Востоком и фортом! Похоже, им наплевать, что происходит здесь — лишь бы конечный результат их устраивал. Проклятие! — Слоан приподнял бровь: Кастер редко чертыхался. Он был явно вне себя. — Шайка лицемеров! Убей индейцев — только не запачкайся кровью! Подружись с индейцами, но без затрат с нашей стороны! Я рассказал им правду! — бушевал он. — Рассказал о взяточничестве и коррупции, объяснил, что жирный и напыщенный братец президента Гранта сколотил состояние на правительственных подрядах, и за это меня вызывают в Вашингтон именно теперь, когда моим войскам предстоит опасная кампания!
Слоан поднял было руку, но промолчал. У Кастера вошло в привычку смешивать истину и вымысел, он перестал ощущать разницу между ними.
Несмотря на то что внеочередное повышение Кастера после войны было отменено, из вежливости к нему до сих пор обращались как к генералу. Кастер часто вызывал у Слоана раздражение и досаду, но даже его попытка поговорить по душам причинила Слоану боль.
— Генерал, у вас появилась новая привычка: вы рассказываете мне о политике правительства, а затем, когда я прошу разумных объяснений, говорите: «Так устроена жизнь!» Так вот, Оти, выслушай, меня: так устроена жизнь. Генерал Грант стал президентом Грантом — тут уж ничего не поделаешь. Его брат — взяточник и проходимец. Я твердо уверен, что президенту известно об этом, но подтверждать твои слова он не намерен. Тебя вызвали в Вашингтон — так отправляйся в путь. Ответь на все вопросы, которые тебе зададут, и постарайся проявить честность и такт.
Кастер уставился на него, недоверчиво качая головой:
— Не могу поверить, что ты до сих пор жив! Ты всегда говорил то, что думаешь, ты бросал вызов самому Филу Шеридану — кстати, он считает, что ты вполне способен снять с него скальп, — и все-таки тебя до сих пор не повесили.
— Я никогда не выступал против брата президента, — пояснил Слоан.
Кастер вздохнул, устремив взгляд на свои руки.
— Это издевательство! — Он бросил Слоану письмо. — Ты только взгляни! Я ввязался в ссору потому, что Белкнап вынуждал солдат покупать необходимые вещи у мерзавцев-подрядчиков. Я объяснял, что резервациями должны управлять военные, а не воры из бюро по делам индейцев. В большинстве резерваций пайки урезаны до минимума, наши союзники-индейцы умирают от голода, а все потому, что правительственные субсидии попали в руки воров. Сотни, а может, и тысячи мирных индейцев покинули резервации, чтобы присоединиться к враждебным племенам! Правительство во всеуслышание заявляет о том, что мы не караем своих врагов, но с каждым днем по милости правительства врагов у нас становится все больше!