Много обидного хочется ей сказать. Что она как минимум не дотягивает до уровня той, что может нос задирать. Потом еще жалеть, конечно, будет. Но это ее право. Обещать ей отношения, переходящие в брак, я все равно не могу. Нравится дрочить втихомолку, это ее право. Не насиловать же ее!
— Если ты считаешь, что получить обоюдное удовольствие — это унижение…
— Быть все время второй — унижение.
— Понял. Больше не побеспокою, — отворачиваюсь и иду к чердаку. Но жду ее у входа, пока она гордо прошагает вперед. Злость внутри клокочет. Да так, что хочется толкнуть ее к любой стене, снять штаны и вставить. Просто, без прелюдии, чтобы орала, чтобы имя мое на каждый толчок выкрикивала. Но я лишь прощаюсь, коротко кивнув, словно мы не знакомы.
А сам сразу к Жанке еду. Отличная баба, без претензий на отношения. Только вот трахать ее теперь больше похоже на попытку в туалет сходить при простатите. Трахать, вроде, трахается, а на душе погано. Думается, что эмоций с птичкой было бы гораздо больше. Но и бегать за ней времени у меня нет.
Утром снова на тренировку. Она хоть мысли очищает и в тело тонус дает. Днем звонит отец, интересуется, когда внучку привезу к ним. А как привезти, если Рита, считай, вычеркнула криминальную семью из своей жизни? Мне при разводе предлагали забрать дочь, выставить мать неадекватной, но я-то понимал, что дочери с матерью лучше будет. А теперь видеться с ней приходится, только когда им удобно.
На работе тоже какой-то завал. Демидов этот, ленивая свинья, работать не хочет. Зато в столовой за обе щеки уплетает. До сих пор не понимаю, как птичка вообще могла жить с таким придурком. Вечером хочется пар выпустить, так что еду на игру своих пацанов, которые теперь в высшей лиге. Я тоже хотел, но спорт с бизнесом почти не совместим. Заменяю одного из игроков, всего на пятнадцать минут. Но понимаю, что мне мало. Последние дни выдались напряженными, и мне просто необходимо сбить остатки напряжения.
Снимаю шлем, изливаясь потом, иду по пустынному коридору ледовой арены, слыша крики. Очевидно забили очередной гол и вдруг в меня влетает что-то мелкое. Сначала думал, ребенок. А схватил лапами своими и ошалел просто. Птичка. Настоящая. Такая красивая. Что реально ведет! Лицо красное, волосы в разные стороны. Неужели болела?
— Это не твоя форма, — говорит на автомате и тут же вижу Руслана, который побежал за ней и колобка… Все в футболках болельщиков, ну, прям, настоящая крепкая семья.
— Дядя Данил, а вы что, за тринадцатый номер играли? А где Речкин?
— Сейчас уже на поле выйдет. Я так, форму погонять попросил…
Птичка не верит, смотрит прищуренно, а колобок ко мне подкатывается.
— Так неожиданно вас встретить, — протягивает он руку, а я жму, но все равно на Ксюшу смотрю. Вчера мне пела, что унижаться не хочет, а сегодня что? С бывшим мужем по стадионам таскается. И что больше бесит, так это ее лицемерие… То есть с ним можно, а со мной нельзя?
— Руслан, а ты за хоккей болеешь?
— Ага. Речкин — мой любимый игрок. И мамин тоже. А вот папа за Олавкина болееет.
— Хочешь фотку с автографом принесу тебе и маме?
— Спрашиваете? Конечно, хочу.
— Ну, ты тогда иди с папой, смотри игру дальше, а я твоей маме передам.
— Может быть, вы на каток принесете? — почти хрипит она, прекрасно понимая, что сейчас придется объясняться.
— Я потом забуду.
— Ну, мам!
— Ладно, но только быстро, — просит она, глаз не поднимая, а я прохожу мимо нее, чуть шепнув с высоты своего роста.
— Вот тут не уверен.
Глава 11.
— Ну, и что ты за цирк устроил? — спрашивает птичка, пока я ее буквально тащу по пустым коридорам. Сопротивляется, упирается, но это бесполезно. Отпущу, когда наедине поговорим. Может быть. — Да отпусти же ты! Больно!
Запихиваю ее в тренерскую, почти бросая на единственный диван. Потом дверь закрываю.