От общего разговора меня отвлекает звук пришедшего сообщения. Открываю вкладку, и улыбка сходит с губ. Если секунду назад мне было весело, то сейчас настроение мгновенно опустилось ниже нуля. Дома скандал — Толик подрался и пришел домой с синяками. Еще и от Жорика отхватил за изорванную форму. Одна из близняшек пишет, что я срочно нужна дома, потому что, еще немного, и скандал перерастет в то, чем обычно заканчиваются у нас такие мероприятия, — Жорик начнет пить свои настойки, а потом читать свои нотации и заниматься рукоприкладством. Зоя сегодня на смене, так что всем этим придется заниматься мне. Боковым зрением вижу, как ко мне тянется светловолосая макушка, и ударяю любопытную Янину по кончику носа. Хоть она и знает некоторые нюансы моей жизни, даже хранит ключ от моего счета, но посвящать в подробности ее не хочу.
Со следующей пары я ухожу. Быстрым шагом бегу на ближайшую остановку, а оттуда на автобусе мчу домой. В доме, в котором я провела большую часть своей жизни, стоят крики. В основном кричит Жорик. Когда я вхожу в прихожую, то до меня доносятся всхлипы младших, которые сегодня остались дома из-за выходного в саду, обрывки фраз близняшек, которые как-то пытаются защитить Толика от «отца». Тот же рвет и мечет, бьет себя кулаком в грудь, кричит, что у него не могло быть таких тупых детей и вообще мы его не заслуживаем.
Это все спорный вопрос, но сейчас мне нужно отдышаться. Еще секунда перед тем, как то, что я так не люблю, снова начнется.
— Ох! Явилась! Ты погляди на нее! — Жорик замечает меня первым.
Кажется, что все застывают. Даже Толик, у которого под глазом уже синеет фингал, замолкает. Он поднимает на меня взгляд и быстро отводит его в сторону. Сразу же после того, как видит мой кроткий кивок.
— А ты куда пошел, а?
— Отстань от него. Лучше бы поддержал, а не кричал, — останавливаю я Жорика, когда тот спешит догнать Толю в его комнате.
— А ты кто такая, чтобы учить меня, как воспитывать детей, а?
Жорик быстро меняет цель своих криков и теперь обращает все свое внимание на меня. Прожигает затуманенным взглядом. Мира уводит младших в нашу комнату, и я остаюсь с Жориком одна. Как всегда. Я привыкла к этому. Как старшей, мне нужно защищать остальных и принимать весь удар на себя.
— Говорил я Зойке, что из тебя выйдет дурная девка. Так нет же. Жалко ей стало! Родная мать отказалась, так мы подобрали. Мы подобрали тебя, Тинка, словно щенка. Дали тебе все и вот, как ты нас благодаришь? Потыкаешь! Учишь уму разуму, хоть ты сама ничем не лучше. Безмозглая девка! — плюется словами, слюна брезжит из губ и Жрик вытирает тонкие губы тыльной стороной ладони.
Мне остается только терпеть. Как всегда. Он всегда покричит и перестанет, успокоится и уйдет пить в кухню в одиночестве. Потом проспится и утром все будет так, как всегда. Ничего не изменится. Главное его не трогать, вот и все.
Эти слова я слышу из раза в раз, и они больше не так сильно ранят меня, как впервые.
— Думаешь, ты кому-то нужна, а? Никому! Твоя мамка и то бросила тебя, чтоб не позориться. Сама сейчас живет припеваючи. Видела? Морда ее во всем городе светится и не вспоминает о тебе. У нее другие дети. Хорошие, умные. Правильные. А ты? Ты испорченная девка, Тина…
Жорик заносит руку, и я лишь чувствую, как мозолистая ладонь касается моей щеки. Кожа жжет, а на глаза грозятся навернуться слезы. Но я не должна плакать. В этом доме запрещены слезы. Это первый признак слабости и насмешек со стороны Жорика.
— Иди, проспись, — тихо прошу и вздергиваю подбородок. Я не дам ему увидеть то, как мне больно.
— Тупая. Такая же тупая, как и твоя мать! — он сплевывает. Вытирает руку, которой ударил, о растянутую штанину и уходит, покачиваясь, в сторону кухни. Все, самое страшное позади. Теперь он будет пить, пока не уснет или не придет Зоя со смены. А пьяным Жорик менее опасный, нежели трезвый.
Перед тем, как зайти в спальню, я ухожу в ванную и умываюсь ледяной водой. Щека горит, небольшая ссадина жжет. Наношу мазь и лишь после этого иду в свою комнату. На моей кровати, прижавшись друг к дружке, сидят младшие — Оленька, Степка и Костик. Пусть он уже и школьник, считает себя взрослым, но сейчас, выглядит ничем не старше Степки. Такой же напуганный, нижняя губа предательски дрожит.
— Он снова это сделал, да? — Мира поднимается с деревянного стула и подлетает ко мне. Тянется к щеке, но я осторожно убираю ее руку.