— Да, массивный железный пояс с…
— Мы в курсе о чем речь, так что без подробностей. — Итальянец намек понял.
— Можете себе представить ужас всех благородных дам славного города Павии и негодование молодых кавалеров… Аббатиса хмыкнула, капитан попытался пнуть Лоренцо еще раз с тем же успехом.
…когда об устройстве разлилась молва, и на него нашлись первые покупатели — а негодяй не брезговал распространением самых печальных слухов о дамах города для продажи своего товара. Тогда несколько молодых кавалеров из университета, движимых исключительно человеколюбием и состраданием… — аббатиса все больше мрачнела, графиня улыбалась, Лоренцо заливался соловьем, — собрались ночью и выступили на защиту прекрасных дам, дав негодяю отличную взбучку. Свой подвиг… — ночной налет тридцати на одного капитан подвигом не считал, но графиня, похоже, придерживалась другого мнения, одарив итальянца очередной благосклонной улыбкой, — они совершили, так тщательно переломав ему и кости, и мастерскую, что негодяй в тот же день убрался из города.
Тут Лоренцо прервал свой монолог глотком вина.
— Достойное дело, — сказала графиня, — И что же дальше? Негодяй подал на вас в суд?
— Нет, он в тот же день убрался из города. Пытался обосноваться в Милане, но там все были в курсе его проделок, и молодые кавалеры Милана встретили его уже в воротах. Пришлось ему перебраться в Неаполь, забросить свое устройство и заняться астрологией. В суд подали покупатели устройства: вместо того, чтобы защитить их семейную жизнь, оно наградило их шикарными развесистыми рогами.
— И поделом, — вставила графиня, — им следовало бы подать в суд на собственную глупость.
— К сожалению, глупость привлечь к суду нельзя, — Лоренцо то ли устал, то ли сообразил, где находится, так что последнюю часть своего рассказа выдал в приглаженном виде, — так что обвинили меня. Клянусь, сеньоры, совершенно напрасно и бездоказательно!
Окопная версия концовки о напрасности обвинения не говорила ничего, зато содержала как кучу технических подробностей о тонкостях работы отмычкой и напильником, так и всякой романтики, местами переходящей в голую физиологию — о порядке оплаты слесарных услуг.
— Но я решил не ждать решения суда, благо мимо города проходили полки нашего славного императора, схватил пику и последовал по стопам моего великого земляка, маршала Пикколомини на поле брани. Попал как раз под Нордлинген.
— Ну что же, прапорщик, — графиня еще раз улыбнулась, — вы совершили благое дело.
Аббатиса, судя по лицу, была явно другого мнения.
— Благое, — повторила графиня еще раз, специально для нее, — жаль только, что вы проучили мошенника слишком поздно. Описания устройства добрались до Голландии, теперь их газетчики пишут, будто бы у нас тут они повсеместно.
— А вы, капитан, — переход темы застал капитана врасплох, — вы же начинали свою военную карьеру на шведской службе?
— Да, — переходы с одной стороны на другую в то время были делом обычным.
— И что же заставило вас уйти?
А вот на этот вопрос капитан Яков Лесли очень не хотел отвечать. Очень не хотел, но надо сказать что-то — уж очень нехорошая тишина повисла.
— Вопросы чести… — выговорил он наконец.
— Дуэль? — голос графини звучал для Лесли глухо…
— Да, — ответил он. Почти правду — тогда его враг успел обернуться и выхватить шпагу… Почти — в тот хмурый день в забытой богом деревне в Померании молодой еще лейтенант Лесли просто всадил пулю в лоб своему бывшему полковнику.
— Из-за женщины?
— Да, — опять почти правда.
— Красивой?..
А вот на этот вопрос Яков Лесли ответить не мог. Тогда, под серым Померанским небом он вмешался слишком поздно, чтобы узнать. Господин полковник успел превратить свою жертву в кровавое месиво.
— Ну, если наш капитан ввязался в дуэль, — итальянец влез непрошеным, но очень кстати, — то клянусь, эта женщина была явно красивей Венеры.
«Ну, спасибо, выручил» — подумал капитан про себя. Остаток обеда прошел в молчании.
— Ну что же, господа офицеры, вам пора в роту, — сказала графиня под конец, — благодарю вас, прапорщик, за интересную историю. А вам, капитан, — ее глаза опасно сузились, — напоминаю: Император платит.
«Чаще не платит», — подумал про себя капитан, молча поклонился и ушел.
Уже в коридоре он поймал обрывок разговора, — суровая монахиня, видимо, старшая в местной охране, инструктировала подчиненных:
— Усильте посты по всей стене. Говорят, шведский полковник Мероде со своим летучим отрядом рыщет где-то неподалеку.