Вместо этого она услышала: «Попалась!» Чейз прижал ее к себе слишком крепко.
— Не возражаешь? — Эмма попыталась отстраниться, но он только привлек ее еще ближе к себе. — Дыхание — неотъемлемая составляющая танца, если ты вдруг не знаешь. Если я тебя отпущу, ты можешь снова убежать.
— Я не убегала, — отрезала она.
Эмма быстро посмотрела на него и тут же пожалела об этом. Он был выше шести футов, с волевым подбородком, красиво очерченными губами и умными серо-голубыми глазами. Несмотря на налет опытности, окутывавший его, как вторая кожа, в нем нельзя было не заметить породу. Когда они впервые встретились в тот ноябрьский день накануне Дня благодарения, поджидая такси, Чейз был так обворожителен, что в итоге они поехали в одной машине, провели вместе весь день, а потом и всю ночь.
Чейз легко закружил ее, держа руку слишком низко на ее спине, отчего Эмма дрожала всем телом.
— Забавно. Насколько я помню, ты была на месте, когда я уснул, а когда проснулся, не было ни тебя, ни записки, ни координат, чтобы найти тебя.
Она нахмурилась:
— Тогда как ты меня нашел?
Он коротко рассмеялся:
— Ты думаешь, я здесь ради тебя?
Она слегка покраснела:
— Похоже, что нет.
— Я здесь, чтобы проследить за финансовой стороной сделки, мисс Уорт. — Он подчеркнул официальное обращение. — Наша сегодняшняя встреча — чистая случайность, поскольку ты даже не сказала, кто ты, когда мы встретились в первый раз.
— Не помню, чтобы ты спрашивал. Ты даже не назвал свое имя, — спокойно ответила она.
— Теперь ты его знаешь — Чейз Ларсон.
Это имя вызвало у нее смутное воспоминание, но она не поняла, какое конкретно, а он, словно почувствовав это, добавил:
— Я брат Рейфа Кэмерона.
Она оступилась, и Чейз поддержал ее.
— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
— Какие-то проблемы?
Если Чейз хоть немного похож на своего брата, все, что она скажет, может быть использовано против нее.
— Скажем так, список внушительный. — Она уставилась на его красный галстук, пряча взгляд, способный выдать ее неприязнь к Рейфу. — Какое отношение ты имеешь к сделке, если не секрет?
— Я владелец инвестиционной фирмы «Ларсон инвестментс» и помогаю Рейфу с покупкой.
Неудивительно, что его имя показалось ей знакомым: она слышала о его фирме, да и кто не слышал? Кроме того, это значило, что он незаконнорожденный сын бизнес-воротилы Тиберия Бэррона. Как мог ее отец надеяться на честную сделку в таких условиях?
— Полагаю, ты своего не упустишь?
— Разумеется, — бесстрастно ответил он. — Ну а теперь, когда мы закончили обсуждать нашу нежданную деловую связь, ответь мне на личный вопрос: в ту ночь ты назвала бы свою фамилию, если бы я спросил?
Эмма небрежно пожала плечами:
— Не вижу, почему бы нет. — Она посмотрела на него и заметила осторожное выражение его лица. — А ты?
— Только не в нашу первую ночь.
Она оскорбленно замерла.
— Понятно. Ты, я полагаю, ждешь чего-то еще, но…
— Жизнь научила меня защищаться.
— Защищаться, — повторила она, прищурившись. — От кого? От симпатичных дамочек, стремящихся обобрать тебя?
— Что-то вроде этого. — Под его взглядом она побледнела. — Ты из таких?
Как мог он показаться ей очаровательным?
— В смысле ищу ли я богатого мужа или любовника?
— А ты ищешь?
— Расслабься, мне хватает своих денег.
— Вот видишь. — Он улыбнулся, и его улыбка была очаровательна. — Я обидел тебя. Неподходящий вопрос для первого свидания.
Она вздохнула:
— Значит ли это, что, если бы я ответила неправильно, второго свидания не было бы?
— Было бы. — Голодное выражение сбежало с его лица так же быстро, как появилось. — С тобой в любом случае было бы.
Она проницательно посмотрела на него:
— Но на твоих условиях? То есть в постели?
— Да ладно, Эмма! Какая тебе разница? Неужели ты не знаешь, что для мужчин твое имя — синоним роскошной жизни, а ты сама — ключ к ней?
Ее охватила ярость.
— А с чего бы мне возражать против такого отношения, если это и моя цель? По крайней мере, так обо мне думает твой брат, насколько я могу судить по нескольким нашим разговорам.
— Полагаю, это оттого, что мы с Рейфом добились положения тяжелым трудом.
— В то время как ко мне все само приплыло в руки?
Она могла бы сказать, что с большим удовольствием посвящала бы все свободное время благотворительности, но с какой стати ей оправдываться, когда она не сделала ничего плохого? Усталость усилила головную боль, терзавшую ее весь день.