Мне хотелось показать дяде Боре, что я тоже кое-что понимаю в этой жизни, и я рассказал ему про гродненскую барахолку. Выслушав мой рассказ, дядя Боря оживился и предложил смотаться в Гродно вместе. Я, чтоб было не скучно, предложил поехать с нами моему приятелю и однокласснику Коле, а дядя Боря прихватил за компанию друга Марика, которого я до этого не знал. С Варшавского вокзала в Ленинграде мы уехали в пятницу вечером, а приехали на барахолку в Гродно в воскресенье утром.
Это был обыкновенный колхозный рынок, но помимо картошки и огурцов народ действительно приторговывал тряпками. Любыми тряпками, но не клеёнчатыми сапогами. Я полчаса бегал по рынку, но так ничего и не нашёл. Вязаные носки – пожалуйста, заячьи шапочки – не вопрос, любого размера! Сапоги?.. Нет такого товара на гродненской барахолке. «Таак» – думаю – «мало того, что ухо мне чуть не отстригла, так ещё и про барахолку наврала. Хорошая девочка!.. Бл. ь». Подошёл дядя Боря и спросил: «Как ты думаешь, как называют баламутов, которые взрослых и очень серьёзных людей напичкивают небылицами?» Мне не оставалось ничего кроме, как… сказать, что знаю. И перечислил возможные варианты: баран, гавнюк, трепло, брехло и подобное этому. «Нет» – сказал он – «Не так всё просто – ты пи. дюк!» И больше не обижался. А тут как раз, подбежал Марик с двумя парами именно тех сапожек – розовых, перламутровых, клеёнчатых и очень красивых. Он купил их по тридцать рублей пара. Больше сапожек на толкучке не было. Они-то хотели купить не две, а двадцать пар сапог, но судьба распорядилась по своему, и через час бесплодного времяпрепровождения дядя Боря смог достать только ещё одни, кремового цвета сапожки для жены – тёти Эллы. Купил дорого, за сорок, и толком не рассмотрев. Позже, уже по дороге на вокзал, оказалось, что оба сапога – левые! И у меня, к уже полученному от дяди Бори прозвищу «пи. дюк», добавилась приставка. Теперь я был «выдающийся пи. дюк».
Мы с Колей сапогами не разжились, но купили очень дёшево по паре польских джинсов, что тоже было не так уж плохо. Теперь надо было возвращаться домой в Ленинград, а поезд только завтра, но зато нам удалось узнать, что сегодня на Ленинград идёт поезд из Бреста, а туда можно успеть доехать на автобусе. В автобусе, помимо нас, ехала шумная цыганская семья, и в одной из цыганок дядя Боря узнал ту, которая ему продала на толкучке два левых сапога. Выяснив, кто у цыган главный, он с ним тут же договорился, и цыгане всего за пятнадцать рублей сапоги забрали назад, чтобы опять за сорок продать следующему лоху. На радости, что удалось вернуть часть потерянных денег, дядя Боря предложил это отметить и достал из портфеля бутылку «Варцихе». Тогда я впервые попробовал этот чудесный напиток, с тех пор он надолго стал главным в галерее коньяков, которые в те годы в изобилии заполняли полки винно-водочных магазинов.
На поезд мы успели. Дядя Боря с Мариком прямо на вокзале взяли себе в дорогу разнообразной «огненной воды», мы с Колей накупили пива. Поезд тронулся в путь, мы открыли пиво, а в соседнем купе весёлая компания, с которой мы все быстро перезнакомились, организовала «пулю» в ленинградку. Наступила очередь моего соседа! Преферанс был не только любимой игрой дяди Бори, но и одной из составляющих его благополучия, о чём никто из нас не знал. Буквально через пару часов с ним уже никто играть не хотел, но рублей пятьдесят он к этому времени у них уже отобрал. Марику было скучно ехать и ничего не делать, тогда дядя Боря предложил ему поиграть, Марик тут же согласился. Зачем он это сделал? Его друг выиграл у него две пары перламутровых сапог ровно за пятнадцать минут. Марик в течение часа пытался отыграть сапоги обратно, чем ещё больше усугубил своё положение, оставшись без плаща и кожаного пиджака. Правда, друг плащ ему позже вернул – размер не тот! Да и поношенный изрядно. Потеряв интерес к игре, наши старшие товарищи, допив до половины уже вторую бутылку хорошей белорусской водки, стали, проявлять интерес к молоденькой проводнице, которая оказалась намного красивее, чем до того, как выпили водки. Та позвала подружку из соседнего вагона, тоже «красивую» и вскоре они вчетвером спрятались в служебном купе.