— Я была в психиатрической больнице. Никому нельзя было видеться со мной, — сказала я, двигая ногами снова, позволяя ему вести.
— Я мог бы быть поблизости. Забрать тебя оттуда. Но я не мог. Из-за Ретта. Он оформил судебный иск против меня. Подал ограничивающий судебный ордер, по которому я не мог приходить увидеться с тобой, не попав в тюрьму.
Я втянула воздух.
— Что? Но…
— Он ревнует, — слова Тейлора были горькими, и я заметила это. Ненависть. Она поплыла к поверхности сквозь дымку любви. Она пробралась сквозь барьер с силой, заглушая все остальное. — Он хочет тебя для себя. Он всегда хотел. Я видел, как он смотрел на тебя, — взгляд Тейлора пронзил меня. — Как он держал тебя.
— Ничего подобного, Тейлор. Он хочет, чтобы мне стало лучше.
Холодный смех сорвался с его губ, заставляя людей, танцующих вокруг нас, оглянуться.
— Стало лучше? Нет. Он эгоист. Он просто хочет тебя на своих условиях. Он поместил тебя в психиатрическую больницу только, чтобы забрать от меня. Это единственная причина. Это не имеет ничего общего с твоим здоровьем и с тем, чтобы тебе стало лучше. Он хочет трахнуть тебя, — он потер своей рукой по моей спине вверх и вниз. — Или уже трахнул?
— Нет, — паника размножилась под моей кожей. Меня не должно быть здесь. Как я сюда попала? Почему согласилась на это? Мои ранние рассуждения всплыли на поверхность, и их нелепость повергла меня в страх.
— Но ты все еще хочешь его.
— Нет, — я попыталась сделать шаг назад, но он удерживал меня крепко, его пальцы впились в мою спину и руку. — Ты не сможешь сбежать, малышка Фей. Не сегодня, — он наклонился ближе, его лицо прямо у моего уха. — Никогда.
Ужас обрушился на меня, утягивая за собой вниз в своих удушающих волнах. Я снова была там. С Тейлором, стоящим надо мной. Я едва провела дома два дня, после аборта, он и моя мать заставили меня сделать его. Я не переставала истекать кровью с того времени. Было слишком много крови. Я была в бреду и холодная. Я умирала. Я знала это. Я знала, что умру. Но мне было плевать. Все, чего я хотела, — моего ребенка. Ребенка, чьи движения давали мне ощущение порхающих бабочек в животе. Крохотные пинающиеся ножки. Моего малыша.
Они прождали слишком долго, и хороший врач не захотел меня принимать. Не хотел делать аборт, которого они хотели от меня так сильно. Человек, который делал это, причинил мне боль. Он забрал моего ребенка и много чего еще. Разорвал меня на части, пока от меня не осталось ничего. Пока я не оказалась дома, слишком сильно истекающая кровью.
Они спорили из-за меня. Кричали друг на друга. Голос моей матери был похож на визг в конце моей кровати. Я не знала, о чем они разговаривали. Я не могла разобрать. Я не хотела разбирать. Они были монстрами. Единственные два человека в моей жизни, которым я поверила, что они любили меня, но это не так. Они наслаждались своими пытками и смеялись, когда моего ребенка убили. Моего ребенка.
Но потом почувствовался вес на моей кровати, и я посмотрела вверх, чтобы увидеть Тейлора, нависающего надо мной. Моя мать толкала его в грудь, все еще визжала, звук пузырился в моих ушах. Она пыталась остановить его? Пыталась спасти меня? Но было слишком поздно. Я уже умирала. Истекала кровью. Мой ребенок умер, и его больше нет. Она не пыталась спасти меня все остальное время. Время, когда она наблюдала, как он пытал меня. Резал меня и трахал, пока я не начинала умолять его остановиться. Она не пыталась спасти меня тогда. Так почему она пыталась сейчас? Потому что я умирала? Потому что она поняла, что все это было неправильно?
Я хотела рассмеяться, но смеха не было во мне. Она не могла остановить его. И он оказался во мне. Но мне не было больно. Не так, как в другие разы. Он трахал меня жестко, но я не чувствовала этого. Я онемела. Потерялась где-то во тьме. Он трахал мое бесчувственное и умирающее тело, пока моя мать визжала, пока она царапала его грудь.
— Ты убиваешь ее! Ты убиваешь ее!
Это было все, что она повторяла. Снова и снова. Он истекал кровью от ее ногтей. Она капала с его груди, но казалось, его это не волновало. И я надеялась на смерть в тот момент, когда посмотрела в его глаза. Я молила, чтобы она пришла, и все это закончилось.
— Нет, — я дернулась от него, отталкивая ужасы подальше. Я не вспоминала о той ночи длительное время. Я спрятала ее подальше. Я даже Джорджу не рассказывала об этом. Это было слишком хреново. Слишком.
А потом я побежала, торопясь через танцующие пары, окружающие меня. Мое лицо было мокрым, но я не вытирала слезы. Мне было плевать, что они размыли мое зрение. Я просто хотела сбежать. Сбежать от Тейлора. Сбежать от прошлого.