- Как скажете, милорд. Я так понимаю, ваша светлость начинает новое расследование?
- Да, Бантер - новехонькое, с иголочки!
- Осмелюсь полюбопытствовать, перспективное ли дело, милорд?
- Да, есть за что зацепиться. То же справедливо и в отношении дикобраза. Не суть важно. Прочь, унылая скука! Бантер, будьте так добры, учитесь смотреть на жизнь беспристрастно. Возьмите в пример гончую, которая с одинаковым, непредвзятым рвением берет след отцеубийцы - или анисовых капель.
- Я запомню, милорд.
Уимзи неспешно направился к черному кабинетному роялю, что стоял в углу библиотеки.
- Нынче вечером - никакого Баха, - пробормотал он про себя. - Бах это назавтра, когда заработает серое вещество. - Под пальцами его рождалась тихая, проникновенная мелодия Пэрри. "Тщетны труды человеческие, ибо все тень и суета... И копит он богатства, и не ведает, кому отойдут они..." Уимзи вдруг рассмеялся и забарабанил эксцентричный, шумный, режущий ухо этюд современного композитора в тональности с семью диезами.
Глава IV.
Лорд Питер штурмует клуб.
- Бантер, вы вполне уверены, что наряд - в самый раз? - озабоченно поинтересовался лорд Питер.
То был просторный пиджачный костюм из твидовой ткани, чуть более броский по цвету и покрою, нежели обычно позволял себе Уимзи. Хотя для города он был, безусловно, приемлем, ощущалось в нем нечто неуловимое, наводящее на мысль о холмах и море.
- Хочу выглядеть презентабельно, - продолжал его светлость, - но ни в коем случае не вызывающе. Я вот все думаю, а не лучше бы смотрелась эта темно-зеленая полоска, будь она бледно-фиолетовой.
Предположение сие Бантера изрядно смутило. Воцарилось молчание: верный слуга тщился вообразить себе бледно-фиолетовую полоску. Но вот, наконец, раскачивающийся маятник его мыслей пришел в равновесие.
- Нет, милорд, - твердо объявил Бантер. - Я не думаю, что фиолетовый цвет здесь уместен. Смотрится интересно, да; но, да простится мне это выражение, определенно менее располагающе.
- Слава Богу, - вздохнул его светлость. - Вы наверняка правы. Как всегда. А менять полоску сейчас было бы страшным занудством. Вы уверены, что устранили все признаки новизны, э? Ненавижу новое платье.
- Абсолютно, милорд. Ваша светлость может не сомневаться: туалет по всем статьям выглядит так, словно ему уже несколько месяцев.
- О, хорошо. Ну что ж, подайте мне трость из ротанга - с нанесенной на нее линейкой... и куда запропастились мои линзы?
- Вот они, милорд. - Бантер подал безобидный на вид монокль, на самом-то деле являющийся мощной лупой. - Что до порошка для снятия отпечатков пальцев, я положил его в правый карман пиджака вашей светлости.
- Спасибо. Думаю, это все. Я выхожу прямо сейчас, а вы отправляйтесь следом вместе со снаряжением где-то час спустя.
Клуб "Беллона" расположен на Пиккадилли, в нескольких сотнях ярдов к западу от квартиры самого Уимзи, окна которой выходили на Грин-Парк. Швейцар приветствовал его довольной улыбкой.
- Доброе утро, Роджерс, как поживаете?
- Превосходно, милорд, спасибо.
- Кстати, вы не знаете, в клубе ли майор Фентиман?
- Нет, милорд. В настоящее время майор Фентиман проживает не здесь. Насколько мне известно, он переехал на квартиру покойного генерала Фентимана, милорд.
- Ах, да... грустная история, не правда ли?
- И впрямь печальная, милорд. Малоприятно, когда такое случается прямо в клубе. Настоящий шок для всех присутствующих, милорд.
- О да... и все же, он ведь был глубокий старик. Рано или поздно это должно было произойти. А ведь подумаешь: до чего странно! Все расселись вокруг и ровным счетом ничего не замечают, э?
- Да, милорд. Миссис Роджерс как услышала, так с ней чуть удар не случился.
- Просто не верится, верно? И столько времени все преспокойно сидят себе в креслах - я так понимаю, если верить доктору, так несколько часов прошло. Полагаю, старина Фентиман явился в обычное время?
- Ах! Уж генерал-то был точен, как часы. Всегда являлся в десять, минута в минуту. И поздороваться не забывал. "Доброе утро, Роджерс", малость чопорно, но очень, очень приветливо. А иногда спрашивал про миссис Роджерс и детишек. Превосходный старый джентльмен, милорд. Нам всем будет его недоставать.
- Вы, случайно, не заметили, не выглядел ли он тем утром как-то особенно немощным или усталым? - небрежно осведомился Уимзи, постукивая сигаретой по тыльной стороне ладони.
- Нет, что вы, милорд, мне казалось, вы знаете. В тот день меня на службе вовсе не было; мне великодушно дозволили присутствовать на церемонии у Сенотафа. Великолепное было зрелище, милорд; миссис Роджерс до слез растрогалась.
- Ох, да, конечно, Роджерс - я и позабыл. Разумеется, вы были на церемонии. Так что попрощаться с генералом вам так и не привелось. Но Сенотаф - это, безусловно, дело святое. Я полагаю, вас подменил Мэттьюз?
- Нет, милорд. С прискорбием должен заметить, что Мэттьюз слег с гриппом. Все утро у дверей стоял Уэстон, милорд.
- Уэстон? Кто такой?
- Новичок, милорд. Его взяли на место Бриггса. Вы ведь помните Бриггса - у него умер дядя, и оставил ему рыбную лавочку.
- Да, разумеется; именно так все и было. А когда на парад выходит Уэстон? Надо бы с ним познакомиться.
- Он будет здесь в час, милорд, когда я ухожу на ланч.
- Да, верно! Пожалуй, я его застану. Привет, Пенберти! Вас-то мне и надо. Уже словили утреннее вдохновение? Или только ищете?
- Проследил до самого логова. Хотите - поделюсь?
- Охотно, старина - подождите минуточку, вот только сброшу верхнюю оболочку. Я догоню вас.
Уимзи с сомнением глянул на конторку портье, но видя, что вниманием его уже завладели двое-трое завсегдатаев клуба, нырнул в гардероб, где служитель, бойкий кокни с физиономией Сэма Уэллера и протезом вместо ноги был рад и счастлив потолковать о генерале Фентимане.
- Забавно, милорд, что и вы об этом заговорили, - заметил он, когда Уимзи искусно вплел в канву разговора вопрос касательно точного времени прибытия генерала в "Беллону". - Вот и доктор Пенберти меня спрашивал... Сущая загадка, вот что я вам скажу. Я по пальцам могу пересчитать дни, когда пропускал приход генерала. Пунктуален он был, что твои часы, а ведь годков-то ему стукнуло немало, так что я уж старался оказаться рядом, помочь снять пальто и все такое. Но вот ведь незадача! Верно, в то утро он припозднился, потому как я-то его не видел, а за ланчем подумал: "Не иначе, генерал прихворнул", вот оно как. Захожу я, глядь, а тут его пальто висит на привычном месте. Так что, выходит, пропустил я его. В то утро джентльмены то приходили, то уходили, - ведь было-то поминальное воскресенье6! Из провинции приехали многие, и хотели, чтобы я занялся их обувью и цилиндрами; вот поэтому, наверное, я генерала и не заметил.
- Возможно. По крайней мере, он ведь до ланча появился?
- О да, милорд. В половине первого я уходил, а цилиндр и пальто уже висели на вешалке, потому что я их видел.
- Во всяком случае, вот нам terminus ad quem7, - пробормотал Уимзи себе под нос.
- Прошу прощения у вашей светлости?..
- Я говорю, получается, что генерал пришел в клуб до половины первого - и после десяти, так?
- Да, милорд. Не скажу с точностью до секунды, но я уверен, что, явись он до четверти одиннадцатого, я бы его заметил. А после того, вспоминается мне, я был страшно занят, так что он, должно быть, проскользнул незамеченным.
- Ну, да - бедный, бедный старик! И все-таки, не сомневаюсь: он бы сам предпочел уйти из жизни вот так - тихо и незаметно. Недурное начало пути домой, Уильямсон.
- Очень, очень достойное начало, милорд. Уж мы-то видали и похуже. А чем все закончилось? Теперь все хором твердят, что для клуба все это страшно неприятно, а я вам скажу: в чем разница? Мало найдется домов, в которых о покойнике вовеки не слыхивали. И о домах мы из-за этого хуже не думаем, так с какой стати хуже думать о клубе?
- Да ты философ, Уильямсон.
Уимзи поднялся по недлинной мраморной лестнице и свернул в буфет. - А границы-то сужаются, - пробормотал он про себя. - Между четвертью одиннадцатого и половиной первого. Похоже, упорная предстоит борьба за ставки леди Дормер. Но - гори оно все синим пламенем! Послушаем, что скажет Пенберти.