А Константин меж тем, узрев бесчинство творящееся да пламенным гневом воспылав, волею своею вызвал Владычицу разбойников тех.
— По какому праву, — спрашивал он, — напала ты на мои владения? Зачем моих детей да внуков живота лишаешь? Отвечай, негодяйка.
Молчок в ответ, хотя и чувствовалось её присутствие рядом.
— Отвечай, негодница, — снова молвил Смерть. — Почто напала ты?
И вновь тишина была ему ответом.
В третий раз спросил её Константин, но напрасны были его слова. Молчала та в ответ и только беззвучно глумилась над, как ей казалось, дурачком и слабосилком, ибо не чувствовала она за ним силы той могучей, о которой говорил хромоножка. А всё потому, что бережно им заткнута сила в глубокие да тёмные закутки его души.
Посмотрела Владычица подлых разбойников на поле брани да покинула его, не проронив ни слова, ни ответа. Лишь властью своей наделила переход несокрушимостью да души своих разбойников забрала.
Не стал Смерть ни худого ей говорить во след, ни запирать ворота, ибо славен он был уже тогда своей добротою и уважением к чужому выбору.
— Что ж, — только и проговорил он. — Да будет так.
Отравил места эти Смерть миазмами грозными, всё живое и мёртвое в прах обращающими, и только истинно верующие в него могли вступить туда, не боясь развалиться в пыль, прочно закрыв врата те, как и возможность для дальнейшего наступления супостатов, да забрал с собой он верных сынов своих.
Прознали (верные сыны и дочери из числа первых представителей немёртвых племён) о том бесчинстве в Землях мёртвых, осерчали на Владычицу разбойную, разозлилися на её поведение, разгневалися на супостата, да испросили они у Кости разрешения на восстановление чести Его попраной.
Так и молвил он им*:
— В праве вы на любое деяние. Останавливать вас не буду, но и поддерживать тоже, ибо скован я многими обязательствами и оковами. Однако не могу отпустить вас без благословения отеческого.**
* Примечание редактора: первоначальный текст был утерян в потоках времени. Поэтому следующая речь была восстановлена из народной памяти. Изначальный смысл знают только непосредственные участники событий, но все они как один сходятся на том, что суть передана верно. Костя, напротив, говорит, что текст сей — полный вымысел, и он сказывал вовсе не то, что услышали.
** Заметка на полях за авторством неизвестного: следует читать как «что хотите, то и делайте. У меня ни желания, ни времени нет с Гееной разбираться. Как говорится, умерла и умерла».
Что именно даровал им Смерть в качестве благословения, доподлинно неизвестно, но молва идёт, что было то великое право, которое использовалось лишь единожды до того, когда нежить полной рекой заполонила все миры живых в битве супротив всех. Споры о том до сих пор ведутся, но истина кроется в анналах, что надёжно запрятаны знатью нашей страны в родовых записях, и никому ведать о их содержимом не положено.
Ох и вздыбилось чахлое общество немёртвых, ох и вспенилось оно гневом праведным: стар и млад встали под копьё, муж учёный да дурачок блаженный обрядилися в панцири да кольчуги. Все как один отправилися на бой смертный со врагом бесчестным вершить справедливость великую.
Славна была сеча та. Сто дней и ночей длилась она. Верных сынов да дочерей отца обесчещенного отмщение настигло те земли, начисто слизав с них всяку жизнь да окропив её во три слоя кровью густой. Ни один не ушёл от железа хладного, когтей цепких да зубов вострых. Ни одна душа не ушла обратно к Владычице их. А когда не осталось во неделю окрест никого живого, а города да сёла с весями сравняли с землицею, то ударили о земь дюжи молодцы да красны девицы, взялися за неё о все мочи имеющися да оторвали твердь ту да на плечах своих и унесли.
Не вытерпела то подлючая Владычица их главенствующая. Воспротивилась. Погоню засобирала наскоро, препоны удумала да хитрости насылала. Но выдержали все напасти браты да сестры наши, унесли с собою ношу ту неподъёмную, взяли да бросили её пред самым переходом, выставив трёх самых достойных бойцов: один из которых лощён был лицом да спесив без меры, другая — барыня во самом соку и удали лихой, а третий был в Отца статью да ершист-колюч был как видом своим, так и характером. Остался с ними лишь четвёртый брат, что швами покрытый, дабы помогать им в подвиге том. Встали так они да вызов отправили, мол, «приходите и заберите, что вашим было, а коли не сдюжите, то нашим станет».