Многие бойцы противные вступили на землю ту прокажённую да так и осыпалися прахом. Лишь единицы сумели вынести первое испытание, но сразу же после него осознали они все поступки свои, прониклися благодатью Константиновой да отреклись от прошлого. Приветствовали их четверо со всем радушием, потчевали да сказы рассказывали, мудростью своею делились. Признали те, как были неправы, испросили они покровительства четвёрки, но отказали те, сказав: «Нет над вами воли сильнее, нежели Отца нашего», да отправили под грозны очи Смерти предстать да напутствовали, как надобно делать то.
Пришли те просветлённые, предстали пред очами грозными да о земь ударилися руками да ногами, горемычно сетуя на долю свою грешную да подлючую, проклятуя всё и вся. Рыдали они в три ручья, голову расшибив о ступени дворца Его. Муками просили их испытать, сечь, пощады не зная, но простить все их прегрешения да позоры. Принял Смерть их раскаяние истовое. Миловал их. Простил да нарёк их детьми своими не по крови, но по духу.
Прознала о том скоро змеюка. Желчью тёмную изошлась, мысль недобрую замыслила, извести захотела она наречённых братов наших да сестёр новых. Навела порчу жуткую, таинство злющее она, смертью страшной чтобы уморить тех, но сила Костина была сильнее её и не дала сгубить детей его новообретённых. Обозлилася пуще прежнего подлюка, да только сделать ничего не успела — Смерть ей ответ прислал. Вновь направил детей своих на её владения, снова они унесли на плечах своих широких-могучих землю вражью, богато кровью окраплённую, снова бросили её у порога врат в те места да встали пред ним вместе с новоявленными братьями да приветствовали новых своих собратов, что пуще прежнего стали к ним идти.
Поняла та Владычица оплошность свою, да только поздно теперь стало: потеряла четверть царства да почитай добру часть войск своих сильно могучих. Опустила она голову свою, загорюнилась зело, да делать нечего — виниться пошла. Простил её великодушный Костя, принял её мир, не взял с ней ничего (ибо ничего за душой у ней не было, кроме себя, а, как мы знаем, по таким делам ему ничего не светит). Не принял её вассалитета, ибо признал её равной. Взял лишь с ней обет вечного мира да попросил закрыть тот проход. До сих пор блюдёт она договор сей и не мыслит дурного.***
*** Ещё одна заметка на полях: читай «Да на кой ляд вы мне сдались? Я с этими не знаю, что делать! Поэтому не городи чушь и правь себе спокойно, только ко мне не лезь. Прошу».
А землю ту по итогу отдал Константин своим новым детям, наказав строго бдеть за границею, да нарёк их Демонами Смерти, за что они благодарны ему и поныне.
Глава 7
— Лакуна —
— Эхех…
В кои-то веки смог полной грудью и с чистым сердцем выдохнуть за последние две с лишним тысячи лет. Да, срок маленький, но насыщенный. Свершилось! Я наконец смогу вернуться к так полюбившемуся мне делу — развитию собственного мира. Как бы ни были интересны в основе своей всякие политесы, дипломатия, войны с интригами и скрытые за ними махинации да мотивы, но всяко лучше смотреть на них издали, а не быть участником в них. Особенно на той стороне, против которой играют.
Не понимаю, чего все носятся с подковёрными бугуртами и игрой престолов. Не лучше ли делом заняться? Найти досуг по душе и не жужжать, если только это не козни. Ремеслом бы занялись али трудом активным да тяжким. Приятно отдать себя без остатка привычной монотонной работе: тут тебе и голова не забивается тяжкими думами, и сублимировать можно вдосталь. Одни плюсы. Только упахиваешься вусмерть, но это мелочи. Перетерпеть можно.
Посему сразу же по окончании хлопот, связанных с недавним окончанием ивента и событиями, с ним связанными, устремился занять свои ручонки очумелые подходящей им деятельностью. Благо применить их было куда — работы непочатый край. Как есть от рассвета и до заката. Одной только уборки здесь хватило бы не на одну тысячу лет, а может, и на подольше. Говорить же про исправление всех тех повреждений, что по недосмотру моему или злому умыслу иных персонажей были учинены, не стоит. Их там скопилось достаточно.
Ладно, нечего в пустую сетовать на нелёгкую долю принимающей стороны — лучше действовать. Один бес, разгребать этот кавардак придётся в одиночку и никому более. Можно было, конечно, припахать новенького, а то не дело, когда дедушка пашет, а дух сачкует. Но будем считать, что у него сейчас затянувшийся день золотого духа. Пущай гуляет, покуда может.