— Мда, — скомкано резюмировал Кирилл. — А как дела обстоят с убийствами?
— Тю, — удивлённо посмотрел на него. — Да каждый день. Вспомни, о чём недавно сказывал. Чего тут говорить, если даже в святая святых, Замке Самого, ежечасно кто-то дохнет насильственной смертью.
— Ну да, в самом деле, — усмехнулся Кир. — Спросить у немёртвого про соблюдение гуманизма — это глупо. Причина-то умерщвлений какая?
— Несоблюдение законов наших. В основном, — без лишних слов ответил ему. — На втором месте — договорное ритуальное убийство, — и, не дав демону озвучить резонный вопрос, продолжил. — Это пережиток давнишних времён. Сейчас-то в основном монстров да животину режут, но бывает и пленников да добровольцев под нож пускаем, ибо некромантия требует материала. Души в том числе. А откуда их взять в достаточном количестве, кроме постоянных войн, которые еле-еле покрывают спрос? То-то и оно. Выкручиваемся как можем.
— Логичная традиция, — почесал макушку рогатый. — И хорошо добровольцам платят за изощрённое самоубийство?
— Очень, — одним только тоном слова обозначил размер преференций для них. — Ни в сказке сказать, ни пером описать размер тех льгот и привилегий как лично добровольцам, так и для их семей. Таких доброхотов ни за какие коврижки и даже в самой больной фантазии на тупую орду не потратят, так как свою нишу плотно монстрятиной и животиной забили. Нет, их только на ценные эксперименты с высокой степенью благоприятного исхода. Но подобная практика разрешена только живым под нашим покровительством. И как думаешь, кто облюбовал такую возможность?
— Сирые, обездоленные, болезные, инвалиды и так далее? — лукаво сощурился Кир. — И неужто не нашлось смельчаков, попытавшихся объегорить систему?
— Куча таких, — вернул ему ухмылку. — Но на каждого хитреца найдётся рыбка покрупнее. Так что не беспокойся. А насчёт целевых групп ты прав. Именно такие и идут под нож.
— Хороший выход для них, — констатировал демон. — А что же фанатики ярые со всеми вытекающими?
— Имеются, — кивнул ему. — И тоже лезут в жертвенники. Индивиды же поумнее да порассудительнее поступают иначе — просятся на службу. Таковым отдельное крыло «Ревностных» создали. Вступить туда дело сложное, но недостатка в кандидатах не испытывают. Эти товарищи без лишних слов готовы на что угодно и, как нетрудно догадаться, не простаивают без дела.
— Ну, насчёт ниши их работ я догадываюсь, — жестом перехватил инициативу в разговоре копытный. — Оставим их. Интересует же иное — предатели. Вот ты говорил, что вампиры у вас расселились по разным местам. Я так понимаю, для собственной выгоды и на зло бывшим родственникам?
— Не без этого, — чуть замешкался я. — Однако сейчас ты ступаешь на очень тонкий лёд. Нежить в таковом разрезе разделяется на три вида: дикие, вольники и ренегаты. Патриоты за скобками остаются.
— И в чём разница между ними? — без притворства поинтересовался Кир.
— С дикими разговор короткий, ибо они чаще всего самостийные или безмозглые, то есть не знают всего расклада и оттого идут к кому хотят, — прояснил тему с первыми. — Ренегаты же своими деяниями показали неспособность к существованию в нашем социуме или просто нагадили по указке чьей-либо и сбежали к новым хозяевам. Тут тоже, думаю, вопросов не возникает. А вот третьи, вольники сиречь, коие в основном аристо, но и в предыдущей категории их немало (примерно столько же, если не больше), пользуются законным и исконным правом на отъезд. По нему любой достаточно зарекомендовавший себя квирит может законно поменять сюзерена. С кучей оговорок и условий. Правда, никто не мешает в последующем поменять лагерь, сделавшись ярым борцом с режимом и угнетённым беженцем. Вампиры в массе своей из числа пионеров были, кто сим правом и перешли в другие Планы. Кто по любопытству, кто по идейным соображениям, кто бежал — неважно.
Самое забавное, что вольники терпеть не могут ренегатов, ибо последние — это «презренные перебежчики» и «предатели». Ренегаты, в свою очередь, также недолюбливают вольников, но уже переметнувшихся вольников принимают с распростёртыми объятиями, мол, «одумались», и празднуют как очередную победу над здравым смыслом. Доходит до смешного, когда вольник, видя ренегата, сразу режет его на лоскуты без оглядки на закон тех мест. Очень от такого страдает Тьма. К диким что у тех, что у тех отношение ровное. Правда, ренегаты оных рассматривают как пополнение.
— Какие страсти, — поцокал рогатый. — И как на такое смотрит Костя?