Подавив в себе секундный порыв душераздирающей ностальгии и тоски, вахтовик (а порой именно так и называли индивидов, что только-только вернулись с обратной стороны посмертия) дрожащей рукой толкнул скрипучую калитку, мимоходом отметив, что пришла пора её смазать, и всеми силами скрывая шаткую от эмоций походку, робко постучал в оконце.
По ту сторону засуетились, и на миг в небольшом промежутке, образованном отодвинутой занавеской, промелькнуло по-первости строгое (а ну как соседские шалопаи шкодничают), а после секундного замешательства полное радости и восторга женское лицо. Недолго простояла благостная тишина, и вот двор и округа окрест оглушил звонкий крик счастливой женщины:
— Бадет! Вернулся, родненький, — шумно выскочила она на крыльцо да схватила в охапку своих натруженных рук блудного мужа. — Цел? Здоров? Как добрался? — посыпался шквал вопросов напополам со жгучими поцелуями по лицу и столь же горячими слезами обоих.
— Цел, жив, душенька. Твоими молитвами, — ответил ей крепкими объятиями Бадет. — Вернулся. — полным различных чувств выразил он своё состояние ёмким и всеобъемлющим словом.
Пожалуй, оставим на время голубков наедине, чтобы они насладились моментом милования, и вместе с праздными зеваками-соседями отвлечёмся на любование чем угодно. Но краешком глаза всё же будем подсматривать за ними, но лишь краешком.
Например, можно оглядеть близлежащие красоты. Времени это займёт, правда, немного, всего каких-то минуты 3–4, ибо чем может зацепить взгляд типичный частный сектор окраинного городка с парочкой градообразующих предприятий? Правильно, мало чем. Разве что убранство построек и садов может усладить взор. Вот тут да, можно и залипнуть надолго. Что-что, а подобных моментов «очей очарования» в глубинке хватает вдосталь.
Меж тем пик страсти прошёл, и чувства пошли на спад. Что ж, вернёмся обратно.
— Никто не обидел? Как кормили? Исхудал-то как! — после совладания с эмоциями начала вертеть вернувшегося мужика она да причитать. — Ох и не доведёт до добра тебя служба. Вот как есть говорю, а ведь бабье слово оно всегда верное. А мне давеча сон под руку приснился. Вещий выходит.
— Полно, Уна, — с глупой (а иной в подобной ситуации и не будет) улыбкой и надтреснутым от кома в горле голосом произнёс вахтовик. — Константин уже давно объяснил, что не бывает вещих снов и стопроцентных предсказаний — мы сами определяем реальности. Собственными действиями. Оттого и не стоит верить всяким медиумам и прочим шарлатанам, — ласково погладил макушку мелко дрожащей супруги он. — Не волнуйся, долог теперь будет мой срок. Не зря же самую тяжкую ношу выбрал.
— Выбрал он, — фыркнула супружница. — Ой, — спохватилась она внезапно, — а что это я всё на крыльце-то тебя держу. В дом, в дом, — потянула за собой тушку муженька. — Неча народ смущать.
— Да кого мы смутим, — заприметил Бадет испуганно (из-за крика женщины и последующего шума) поваливших на дворы соседей и помахал им рукой. — Все свои и всё понимают.
Не без интереса к развивающимся событиям соседи ответили ему взаимно да неспешно отправились восвояси. Надо же разлучённым дать время побыть наедине друг с другом. Вот через денёк-другой можно и нагрянуть в гости да поздравить с воссоединением. А сейчас не будем их беспокоить, ибо время семьи бесценно.
— И пусть, что понимают, — смущённо подталкивала Уна своего мужа в дом. — Ты ж с дороги только. Устал небось, голоден да помыться хочешь. Вон пыль на тебе, — хлопнула она по простенькому пальтишку и выбила небольшое облачко. — Пчхи! Нет, это не дело. Иди помойся для начала, а потом уже всё остальное, — затараторила женщина, помогая с одеждой. — Банька истоплена, тебя только дожидается. Брат в том подсобил. Он тебя, кстати, всё дожидается. Как услыхал о возвращении, так и гостит. Только спать домой ходит, а всё остальное время у нас ошивается, но с пользой.
— Кум, — только-только упомянула про него сестрица, а тот уже тут как тут. — Слыхал, чего наш Костя учудил? — с чувством сграбастал в объятия тот вернувшегося, да втроём осенили себя символом веры. — Да пребудут лета его правления в спокойствии.
— Откуда? — отложил в сторону изношенные за столетие сапоги Бадет. отстегнул портупею, где висели наградной кортик, боевой нож и личный огнестрел да надел домашние тапочки. — Только-только с командировки вернулся. Сразу домой пошёл без праздных разговоров по пути.
— Хех, — лукаво сощурился шурин и забавно поиграл густыми, причёсанными усами. — И что, никто не попался под руку и никого не выпытывал за новости?