— Не всё так однозначно, Генри, — шептала Адель, пытаясь найти его взгляд. — Позволь мне рассказать тебе...
— Ты подумай, что бы это ни значило, но я тебе клянусь, Фишер, что я не оставлю это все вот так, — с яростью в глазах встал Генри. — После того, что я пережил в последнее время, мне не страшен ни ты, ни твой хозяин. Я найду способ разобраться с этим и вернуть то, что принадлежит мне и моей семье. Ты не останешься без моего внимания.
— Из меня монстр, а из тебя что, посланник Божий? — усмехнулся Фишер, взглянув на Генри. — Кто из нас расскажет Джейн ужасную правду, ты или я?
Генри ощутил, как весомость ситуации становится всё более удушающей. Опустив глаза, словно молча просил прощения у своей собственной совести, он произнес с неопределенностью в голосе: — Я сам скажу. Это... будет легче ей.
В воздухе витало напряжение, когда Джейн взглянула на Генри и её дрожащий вопрос прозвучал: — Что здесь вообще происходит? Я в недоумении.
— Джейн, мне крайне неприятно это говорить, но… я…, — начал Генри серьезным голосом, как будто решался на что-то важное.
— Ни слова больше, — перебила его Джейн, её шепот был на грани слез, словно душа уже предвкушала горькую правду.
— Твой отец мертв, Джейн, — резко произнес Фишер, не теряя времени.
— НЕТ! — Восклицание Джейн было таким резким и громким, что эхо, даже не смогло вернуться обратно в канализации.
В тот момент, когда Фишер и Генри обменялись взглядами, слова потеряли свою власть. Их глаза говорили гораздо больше, чем могли бы выразить слова.
«— Мы могли бы сказать тебе все раньше, Джейн, но нам, то есть мне, нужны были средства для расследования… чтобы каким-то образом освободить отца», — произнес Генри, вглядываясь в лицо девушки, — и я попросил всех молчать.
— Джейн, ты в порядке? — едва слышно спросила Адель, поддерживая ошеломлённую девушку, которая, словно лишившись опоры, скользила вниз по стене. Слова Джейн были тихи, как шёпот: — Отец сказал, что уехал на дачу, хотел побыть один. Я устала от семейных скандалов, поэтому и поехала с вами. Но если бы я знала…
— А как вы узнали о его судьбе? — слабым голосом проговорила Джейн, в её глазах мелькало смятение.
— Всё расскажет Генри, — Фишер кивнул на него, глаза его были холодны и расчётливы.
— Расскажет? Что именно? — недоверие и тревога отразились в взгляде Джейн.
Генри пытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он осознал всю глубину трагедии и бессилие перед лицом происходящего.
— Достаточно! — решительно вмешался Фишер, указывая на рюкзак. — Пора мне идти, и этот рюкзак идёт со мной.
С этими словами Фишер отошел в темную канализацию. Свет его фонарика отражался от стен, создавая зловещие тени, которые исчезали вглубь. Вместе с ними уходил и сам Фишер, оставляя за собой лишь пустоту и вопросы.
— Генри, — начала Адель, её голос звучал тихо, она подходила к нему, в её глазах читалось сочувствие. — Нам нужно выбираться отсюда. Не можем оставаться в канализации.
Генри поднял голову, в его взгляде читалось отчаяние. — Зачем? Всё потеряно. Может, я и должен здесь остаться.
Адель сделала шаг в его сторону, глаза её были полны искренней заботы. — Я не могу оставить тебя, Генри. У нас у всех были тайны, но сейчас важнее спасение. Давай выберемся отсюда, я всё объясню.
Тем временем Фишер, отходя вглубь мрачной канализации, быстро исчезал из виду. Свет его фонарика отбрасывал зловещие тени на стены, которые мерцали и таяли во тьме. В воздухе витал запах гнили и разочарования. Где-то вдалеке слышался плеск воды, словно последний аккорд уходящего эха.
— Ладно, давай попробуем. Есть другой выход, следуй за мной, — вздохнул Генри, его взгляд стал решительнее. Он поднялся на ноги, и они двинулись вглубь канализации, уносясь от тяжести прошлого и в поисках надежды на будущее.
***
Фишер, окруженный свечением фонарей ночного города, с легкими шагами направлялся к гаражу. Его глаза сверкали уверенностью и хитростью, в каждом движении чувствовалась уверенность победителя. Он, как мастер шахмат, предугадал каждый ход своих оппонентов.
— Так просто... и все мои, — бормотал он себе под нос, переступая через порог тускло освещенного гаража. Сердце его билось в такт с чувством дикой удовлетворенности, пока он не обнаружил желанный сундук, покоящийся в углу.
Он почти почувствовал прикосновение кожи к бархатной подкладке сундука, когда вдруг атмосфера вокруг него мгновенно изменилась. Каждый нерв в его теле предчувствовал опасность.
Из темноты неожиданно возникла тень. — Прежде Фишер успел сообразить, что происходит, на него обрушилась волна боли и паралича от устройства в руках незнакомца, излучающего мощный электрический заряд.