Мы остановились у входа в беседку. Она была похожа на островок уюта среди мрачного сада, освещенная мягким светом ламп, разбросанных хаотично и зависших вокруг. Стол в центре уставлен самыми разнообразными лакомствами. Поднимающиеся в воздух ароматы еды манили к банкету. Белоснежная скатерть выделялась на фоне резных деревянных стульев, словно вырезанных искусным мастером из цельного куска дерева. Генри осознал, что оказался в самом сердце интриг и тайн этого вечера.
Генри колебался, озадаченный непроницаемым взглядом Барона. — Зачем он меня пригласил? Что за игра здесь ведётся? — вопросы кружили в его голове.
Барон, словно прочитав его мысли, улыбнулся и пронзительно посмотрел на Генри. — Интригует тебя, зачем я позвал тебя сюда, не так ли? — Барон раскинул руки в умиротворяющем жесте. — Не стоит беспокоиться. Мир слишком мал, чтобы не узнать своих друзей поближе... или врагов. Будь как дома, выбирай, что тебе по душе. Мы здесь наедине, и мне есть о чем с тобой поговорить.
— Подайте мне, пожалуйста, красное вино, — медленно сказал Генри, осматривая беседку и стараясь скрыть свою настороженность.
— Вот это уже другое дело! — игриво воскликнул Барон.
Генри почувствовал, как вино, несмотря на свою терпкость, заполняет его изнутри теплым ощущением. Он поставил бокал на стол, и его взгляд встретился с взглядом Барона. Вокруг царила тишина, настолько глубокая, что казалось, даже время остановилось в ожидании ответа.
— Что вы хотите от меня, Барон? — с ноткой недоверия в голосе спросил Генри, не отводя взгляда от Барона.
Барон поставил свой бокал на стол. Его пальцы сложились перед ним, будто он собирал всю свою энергию в этом жесте. — Просто хотел бы узнать, на чьей ты стороне, — прошептал он. Генри улыбнулся, его взгляд оставался пронзительным. — Если честно, я на своей стороне, — ответил он, и каждое его слово звучало ясно и отчетливо. Сердце Генри забилось быстрее. Впереди был длинный и интересный вечер...
— Ты будешь сегодня ужинать что-то? — нарушил тишину Барон. Его глаза, как две тёмные звезды, пронзительно смотрели на Генри.
Генри задумался, словно взвешивая каждое слово, прежде чем его произнести. — Сегодня я не голоден, но ваше предложение очень щедрое, — ответил он, перехватив взгляд Барона, ставшего ещё более интригующим.
Барон, не скрывая удивления, посмотрел на него. — Но это же утка, приготовленная по особому рецепту моей семьи. Стоит попробовать, поверь мне.
Аромат утки был действительно завораживающим. Генри подумал, что, возможно, это попытка Барона завоевать его доверие. — Хорошо, давайте попробую, — согласился он, взяв вилку.
— Интересно. А что ты думаешь о снах, Генри? В чём, по-твоему, их смысл? — глубокий голос Барона разрезал тишину.
Генри задумался; его взгляд стал задумчивым. — Честно говоря, я не уделял этому много внимания.
Барон скрыл улыбку. — Интересно ли тебе узнать, что я выяснил о снах? — поинтересовался он.
— Определенно, — откликнулся Генри. — Итак, эти архитекторы мифов, древние египтяне, не только занимались мумификацией, но и строили пирамиды в вере в после смерти жизнь. Однако задумывался ли кто-либо, почему они были так поглощены изучением границы между смертью и сном?
Внимание Генри было приковано к словам Барона, и его кожа покрылась мурашками.
— Мнение было таково, что видение смерти во сне — это не просто сон, это предзнаменование, возможно, даже пророчество. Сны раскрывали многие тайны и мистические знания. Как ты думаешь, как это объяснить? Или вот еще: как слепой может 'видеть' во сне? Или глухой 'слышать' музыку?
Генри немного наклонился вперед, его взгляд стал еще более остроумным и полным интереса.
— Ты, наверное, знаешь про фазы сна — медленную и быструю? — начал он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — По моей теории, в медленной фазе наш разум создает своего рода туннели в пространстве. Эти туннели беспорядочно разбросаны по всей вселенной.
Барон почесал подбородок. — И что происходит в быстрой фазе?
— Вот именно! — взволнованно отозвался Генри. — Мы не можем управлять этой фазой. Даже современные капсулы, воспроизводящие воспоминания, не могут показать, как мы попадаем в эти туннели. Мы просто произвольно подключаемся к какому-то из них. Иногда это может быть тело птицы, и ты чувствуешь ветер под крыльями. Иногда это дикая зверюга, и ты либо охотишься, либо становишься жертвой. А иногда это человек, и ты можешь прочувствовать жизнь даже в теле женщины.
Генри задумчиво смотрел на Барона. — Интересная теория. Но что насчет лунатиков? Как они вписываются в вашу теорию?