Зейн остановил свой взгляд на зеркале, подвешенном на стене. Глядя в него, он словно застыл на мгновение — отражение казалось улыбающимся. — Видишь, кажется, оно ухитрилось запечатлеть тысячи моментов... Смотри, в нём даже есть что-то насмешливо-радостное.
— Считаешь, у зеркал есть своя память? — неожиданно задумчиво бросил Генри.
— Может быть? В таком месте, как это, я бы не удивился ничему, — Зейн заметил задумчивость во взгляде Генри.
Подойдя ближе, Зейн продолжил: — Ты веришь, что нам удастся разгадать все загадки здесь, Генри?
Генри извлек мобильный из кармана и внимательно поглядел в камеру. — Все начинается прямо сейчас, — пробормотал он, запечатлевая окружающую обстановку. — Во всём можно сомневаться, но в одном я абсолютно уверен — стоит попробовать.
Они встали перед зеркалом, вглядываясь в его таинственную глубину. Генри сжал брови, в его взгляде читалось недоумение. — Видишь ли ты это, Зейн?
— Что именно? — в ответ Зейн окинул зеркало озадаченным взглядом.
— Нас нет в его отражении! — Генри проговорил это с оттенком испуга.
— Как это — нет? — Зейн пристально уставился в полированную поверхность, затем начал обходить зеркало, ища их отсутствующие силуэты. Но кроме их двоих, всё казалось на месте.
— Перед нами неведомое... — прошептал Генри, ощущая, как по коже пробегает мурашки.
— Чувствуется что-то сверхъестественное, — выдохнул Зейн, сердце его учащенно колотилось. Он подошёл к пианино, занимавшему центральное место в склепе, и иронично улыбнулся: — Давай уж и проверим, может, и пианино — призрак.
Он легко коснулся клавиш, и звуки прозвучали удивительно живо, вопреки отсутствию отражений.
— Значит, не всё так ирреально, как казалось, — отметил он, и в его голосе звучала заметная нотка облегчения.
Генри, стоя у зеркала, кивнул. — Может быть, перед нами испытание. Мы невидимы для этого зеркала, однако окружающий мир нас замечает.
Зейн, не обладая навыками игры на пианино, вдруг охваченный желанием, начал спонтанно нажимать на клавиши. Он сидел задумчиво перед инструментом, позволяя своим пальцам беспорядочно скользить по клавишам. Это создавало необычную музыку, в которой случайные ноты сливались в уникальную мелодию, полную неожиданностей и хаотичных звуков.
Генри же обходил зеркало, поглощённый загадкой их невидимых отражений.
И вот, Зейн случайно задевает определённые клавиши — Генри зафиксировал странный миг в зеркале. — Стой! Повтори это снова! — крикнул он.
По его просьбе, Зейн вновь нажал на ту же клавишу. Фигура в зеркале мелькнула, словно призрак, прикованный к мелодии.
— Видишь? — с волнением произнёс Генри, указывая на зеркальную гладь.
— Вижу, странно это всё. Какая-то связь между пианино и зеркалом? — Зейн был озадачен, но его взгляд светился от любопытства.
— Не знаю, но давай снова попробуем, может, мы сможем её вызвать, — Генри был готов к решительным действиям.
Зейн аккуратно взялся за клавиши, и на этот раз каждое нажатие было приглашением для таинственной фигуры в зеркале. И вновь она появилась, более ясная, словно желая быть узнанной.
— Это не просто странное место, Генри. Оно хранит тайны поглубже, — заметил Зейн, отстраняясь от пианино.
— Всё станет ясно, рано или поздно, — ответил Генри, не отводя взгляда от зеркала, где смешались испуг и удивление.
Они стояли в центре зала, утопающего в полутьме, подавленного тяжелыми стенами склепа и шелушащейся краской стен. Генри, сосредоточенно уставившись в экран телефона, словно искал ответы, которых не мог найти в антикварном декоре вокруг.
— На что ты надеешься найти там, Генри? — осторожно осведомился Зейн, мягко ступая меж старинных надписей, как будто боясь нарушить древний покой.
— Вот эти надписи на стене... Пытаюсь перевести их через приложение, но оно безмолвствует перед этим языком, — Генри взглянул на Зейна, и в его взоре читалась беспокойство.
Подходя к стене, Зейн проникновенно провёл пальцем по искривлённым строкам текста, как будто пытаясь почувствовать дрожь далёкого прошлого. — Возможно, слова эти и не для чтения. Это как музыка — понять её можно только сердцем, не разумом.
— Красиво сказано, однако это не помогает нам сейчас, — пробормотал Генри, уставившись на телефон, в надежде обнаружить там какие-то подсказки. Но экран был нем, как молчание стен этого старинного помещения.
Зейн, замечая волнение Генри, подошёл ближе. — Что беспокоит тебя?
— Этот язык... Интернет не знает его. Как будто он стёрт из истории, — вздохнул Генри, показывая экран Зейну.