— Кстати, у меня беда с телефоном. Он разбился, и я не помню нужный номер, теперь не знаю, как добраться до башни Густоса.
— А, ты идешь в центр, к башне Густоса? Отлично! Я помогу тебе. К счастью, мой телефон работает. Поболтаем по дороге, вспомним прошлое. Я тоже туда направляюсь.
— Так ты идешь на презентацию?
Зейн с восторгом посмотрел на табло остановки. — Смотри, 69 номер это наш! Давай, побежали!
Они рванули бегом, словно оказались обратно в школьном дворе. Зейн, улыбаясь, как в старые добрые времена, прибежал первым и ждал Генри у остановки.
— Давай быстрее, вон свободные места! — закричал Зейн, указывая вглубь автобуса.
Генри заметил женщину, медленно направляющуюся к свободному креслу. — Давай уступим ей место, — предложил он.
Зейн встряхнул головой: — Нет, мы тоже заплатили за проезд. Я сяду здесь. — Он занял место, как будто это было его право. — Не волнуйся, кто-нибудь другой ей уступит. Это не наши заботы.
Генри тяжело вздохнул, осознавая, что некоторые люди не меняются временем.
Зейн устроился в кресле с уверенностью. Женщина, поняв, что он не собирается уступать место, пронзительно посмотрела на него. Генри чувствовал это и был готов предложить ей своё место, но в её взгляде было что-то, что заставило его задуматься. Возможно, это было разочарование или просто усталость от подобного поведения.
Проходя мимо них, женщина слегка опустила плечи, выказывая усталость. В задней части автобуса кто-то уступил ей место, и она с видимым облегчением села у окна.
Генри вернулся к своему месту рядом с Зейном. Зейн, заметив задумчивость друга, дружески толкнул его за плечо: "В чем дело?"
На лице Генри играла меланхоличная улыбка. Они устроились поудобнее в креслах, и автобус плавно начал свой путь.
Зейн медленно оглядел окна автобуса, прежде чем повернуться к Генри. Его голос был ровным, но в нем звучала тревожная нотка:
— У нас еще есть время до следующей остановки. Как там твои родители, Генри?
Видя, как лицо Генри мгновенно потемнело, Зейн понял, что задел за живое.
— Прости, я... Я забыл, ты же сказал, что твоя мама... Мне жаль.
Генри отвел взгляд, в его глазах промелькнула глубокая грусть:
— Да, мама ушла... А отец сидит уже пять лет. Я предпочел бы не говорить об этом, — его голос едва слышно дрогнул.
Зейн кивнул, проявляя сопереживание:
— Я понимаю, извини, что затронул эту тему, — он сделал паузу, прежде чем спросить. — А как у тебя дела в семье, Зейн?
Зейн глубоко вздохнул, словно стараясь освободиться от невидимого бремени:
— Мой отец ушел, когда я был еще ребенком. Живу с мамой и сестрой. Мы стараемся держаться.
Генри заметил, как Зейн нервно огляделся.
— Понятно... Но ты все время оглядываешься, Зейн. Что-то тебя тревожит?
Улыбка Зейна была напряженной, и в его глазах не было радости:
— Нет, все хорошо. Это просто привычка.
Генри, с нервной тревогой оглядываясь назад на двух подозрительных мужчин, шепотом обратился к Зейну:
— Это твои знакомые? Ты не вляпался во что-то опасное?
Зейн на мгновение замер, затем, сдерживая беспокойство в голосе, ответил:
— Не переживай, это ничего не значит. Просто игнорируй их.
Но Генри не унимался, в его глазах мелькали сомнения:
— Точно все в порядке? Те парни кажутся мне опасными.
Зейн быстро перевел взгляд на остановку:
— Не заморачивайся на этом. Смотри, наша остановка уже близко. Надо выходить.
Они вышли из автобуса и оказались перед монументальным зданием Башни Густоса. Генри, в восторге, не скрывая удивления, воскликнул:
— Невероятно, посмотри на это! Стекло, металл — это чудо архитектуры!
Зейн, указывая на толпу у здания, осторожно спросил:
— Видишь там митинг? Рассмотри, что написано на их плакатах.
Генри пристально изучил толпу:
— Кажется, это антиглобалисты. Нам стоит быть настороже, проходя мимо.
Генри, пробираясь через густую толпу у входа в Башню Густоса, обращался к Зейну, его голос звучал напряженно:
— Зейн, я не могу понять, что происходит. Какие слова на плакатах у демонстрантов?
Зейн, бросая взгляд на недовольную толпу, мрачно ответил:
— Эти протесты вызваны новым изобретением Густоса. Люди боятся перемен, опасаются новых технологий.
Генри, недоумевая, возразил с жаром:
— Но это же прогресс, Зейн! Как можно отвергать то, что может радикально улучшить наш мир?
Зейн покачал головой, его взгляд был полон скепсиса:
— Не всё так просто, Генри. Многие видят в новых технологиях угрозу — потерю работы, вторжение в личную жизнь...