- Если найдешь какие-то деньги - считать эти деньги - чаевые.
Итальянцы очень избалованы на чаевых. В любом кафе, ресторане, на вокзале, в отелях, если не дашь часть денег сверх оказанной услуги, на тебя посмотрят так недоброжелательно, что не надо знать итальянский язык, ты и так поймешь, какие слова о тебе думают.
Как-то раз, когда я остался в номере, вместо того, что бы пойти в ресторан (до того меня закормили эти гостеприимные итальянцы), уборщица отеля заглядывала каждые пять минут, что я был вынужден, прерваться от изучения итальянского языка и сходить на прогулку. Отсутствовал минут десять.
Пришел – в номере за это время успели сделать уборку, сменить постельное белье и собрать забытые мной на койке итальянские деньги.
Пропускаем…
Из дневника прибориста.
4.00. 11.03.06. суббота.
Опять проснулся рано. Болит плечо.
Подправил написанное вчера.
Жена спит. Кое-что она вчера прочитала, сделала пару замечаний.
Принимается. Продолжим!
Стоп! Надо подзаправиться водочкой и никотинчиком.
Эффект «Сосиски, за которой бежит собака с нартами», почему-то, сегодня в четыре утра не сработал.
Часть 5. Знакомство с фирмой.
Итак, закончив махать руками и ногами, отжиматься от пола, бить челом, пару раз подышав диафрагмой, повисев на косяке и ощутив легкую истому и мышечную радость, отправляюсь в душ. Горячий – холодный, горячий – холодный.
Санька перевернулся на другой бок.
Слышим стук в дверь, неужели снова уборщица?
Пришли наши девочки: Надя и Лариса – инженеры хроматографисты, свежие как выспавшиеся розы, удивились, что мы еще не готовы, сказали, что сейчас, если успеем собраться до семи часов, нашу делегацию, да и вообще всех клиентов отеля будут кормить бесплатным завтраком, поскольку стоимость завтрака входит в стоимость проживания в отеле, а кто не успеет, тот поедет на работу голодным.
Такого кощунства мы допустить не могли. Санька, услышав такие новости, собрался быстрее меня. Пока я завязывал шнурки на ботинках, он успел сделать физзарядку, принять душ, погладить брюки и рубашку, просушить волосы, причесаться, побрызгаться одеколоном, выкурить сигарету и закрыть дверь номера на ключ.
Завтрак состоял из: булочек, кофе с молоком, кусочка сыра, дольки мармелада, ложки меда, ложки сливочного масла, пары шоколадных конфет.
За столиками сидела разношерстная публика отеля: итальянцы, японцы, немцы, шведы и еще какие-то командировочные и туристы. Не было только американцев, которые, вероятно, жили в более дорогих отелях. Наш трехзвездочный (ну, итальяшки, погодите…) у них не котировался.
Пропускаем…
Наконец-то мы на фирме.
В первый день, нас довезли с шиком, на десятиместном «Опеле». В последующие дни мы добирались самостоятельно автобусом, который возит рабочих.
День знакомства начался со знакомства. Вернее, с оформления пропусков. На удивление, все произошло за пять минут. Мы только расписались и нам сразу выдали двухнедельные пропуска. Можно заходить.
Ренато куда-то исчез. Зато вместо него к нам прикрепили Иру – русскую девушку, которая в свое время вышла замуж за итальянца, одного из владельцев фирмы «Карло-Эрба», где мы и находились в данный момент.
Ира бегло говорила по итальянски (жила в Италии она уже больше десяти лет), хорошо знала фирму, запросто ориентировалась в производстве, знала все цеха, бюро, лаборатории. Она провела нас по всем зданиям, познакомила с производством, с образцами продукции. Нас интересовало в основном все, что связано с хроматографами, какие закупил наш завод. Мы проследили весь процесс: от разработки и проектирования, до изготовления, наладки и упаковки.
Во время экскурсии по заводу, нам по пути иногда попадались кофейные автоматы, которые мы не забывали опустошать, за Ирин счет, конечно.
Часть 6. Эннио.
В какой-то момент, я не заметил точно, за нами увязался какой-то мужик – итальянец, с накачанной фигурой, в простецкой одежде, с добродушной улыбкой и умными глазами.
Ира иногда обращалась к нему, когда затруднялась объяснить нам некоторые подробности и тонкости производства, а также ответы на технические вопросы, которые мы задавали в пылу своей профессиональности. Ведь мы приехали не только поглазеть, но и научиться кое-чему.
Этот итальянец, казалось, знал здесь все.
Например, когда мы были в конструкторском бюро и я, как приборист, в свое время занимавшийся автоматическим проектированием печатных плат, задал вопрос - как же разрабатываются такие платы у них? Он, не долго думая, сел за компьютер, вывел на экран какую-то электронную схему, запустил программу и через пару минут получил распечатку готовой печатной платы этого электронного узла.
Или, когда наши девочки – химики, спросили - как же происходит деление по углеводородному составу компонентов бензина на капиллярной колонке? Он, взял микрошприц, сам ввел компонентную смесь в хроматограф и с интегратора снял готовую хроматограмму со всеми расчетами.
Звали его Эннио. В дальнейшем он и стал нашим преподавателем (только для прибористов) на оставшиеся две недели. Едва зная русский язык, он умудрялся, объяснить нам не только устройство хроматографа, но и рассказать последние новости футбольного матча, проходившие в тот момент в Милане, сводку погоды и результаты дебатов в итальянском парламенте. С восторгом описывал, как итальянцы воспринимают перестройку в Советском Союзе.
Однажды, когда мы с ним ехали в метро, он в подземке указал нам на огромные портреты Сталина и Горбачева. Правда, рядом я увидел не менее величественные портреты Владимира Высоцкого.
Жил Эннио в Родано – пригороде Милана. У него большой, двухэтажный особняк, гараж, машина «Рено» с автоматической коробкой передач. Вокруг дома травяной газон, несколько декоративных деревьев, в тени которых приятно отдохнуть. Мы, как-то заехали к нему, он угостил нас виноградным вином, своего изготовления. Его жена показалась нам намного старше его. Во время нашей беседы она нянчила двухгодовалого малыша, была приветливой, веселой и разговорчивой. Когда я поблагодарил ее за виноград, поданный к столу, на итальянском языке: «Грациэ, синьерэ…», восторгу ее не было предела.
Оказалось, что Эннио хорошо знал английский язык, учил русский, по утрам бегал кроссы для поддержания здоровья.
Работал он на фирме в качестве инженера-наладчика. Производил наладку и сервисное обслуживание приборов, закупленных потребителями. Поскольку приборы расходились по всему свету, то он исколесил весь Земной шар, бывая в командировках по долгу своей работы. Вот откуда его энциклопедические знания и доскональное владение техникой.
Как-то к нам на занятия нагрянули инженера из Швейцарии – два разбитных парня, явно избалованных цивилизацией. Эннио два часа читал для них лекцию по схемам хроматографа на английском языке. Нам оставалось только сидеть и хлопать ушами. Мы ни слова не понимали, и о чем идет речь, только догадывались, следя за указкой, судя по тому, на какой участок схемы показыал Эннио.