Я сидела до самого вечера, надеясь, что меня вот-вот выпустят. Но меня отпускать не торопились. Радовало одно, что в этой клетке я сидела одна. В противоположную постоянно кого-то приводили. Наступил вечер, а потом и ночь. Спать здесь я категорически не хотела, но нервное напряжение, усталость давали о себе знать. Забившись в угол деревянного настила, поджав колени к животу, я положила на них голову и в таком положении попыталась вздремнуть.
Где-то в далеке, во сне, я услышала голоса. Подумала, что снова кого-то задержали. К своему ужасу я услышала, как щелкнул замок моей камеры. Я подскочила, но затекшие ноги не слушались, и я снова упала на деревянный настил. Взглянув на входящих, мое сердце сделало кульбит, а потом быстро-быстро забилось. В камеру в сопровождении полицейского вошел Рома.
Он приехал. Приехал за мной. У меня от облегчения слезы потекли из глаз. Я снова вскочила и подбежала к Роме, бросаясь в его объятия. Я уткнулась в его грудь и разрыдалась. Рома обнял меня одной рукой, прижимая к себе, о чем-то разговаривая с полицейским. Я не слушала и не слышала. Через секунду мы уже шли по коридору, вышли на улицу и сели в его машину.
Рома был очень напряжен и выглядел уставшим. Он только завтра должен был вернуться, наверное, без отдыха ехал обратно.
— Ром… — позвала я. — Ты же не веришь им? — спросила я с надеждой в голосе.
Рома не сводил глаз с дороги.
— Почему ты не сказала мне, что виделась с Суворовым? — задал он мне вопрос.
— Я хотела. Но откладывала на потом. А потом… — вот я дура! Ну откуда мне было знать, что наше столкновение выльется вот в это все?
— Рома, это не я. Клянусь тебе! — сказала я.
Рома продолжал молчать. Мне это вообще не нравилось. Я не переживу просто, если он не будет мне верить.
— И что теперь? — спросила я.
— Заказчик написал на нас заявление. Нам грозит возмещение ущерба, выплата неустойки и скорее всего потеря репутации среди клиентов. — проговорил Рома, все также глядя на дорогу.
Кошмар. Я представляю какого сейчас Роме и Богатыреву. Для них эта фирма все. Их гордость, детище. Они с годами нарабатывали себе клиентуру и репутацию. Лично придушила бы ту сволочь, которая все это сделала.
В Ромину квартиру мы приехали поздней ночью и сразу завалились спать. Оба были вымотаны. А утром Рома собрался на работу, я его провожала. Он был сдержан со мной, даже холоден. Меня это очень задевало. Перед уходом он сказал:
— Никуда не выходи. Ты под подпиской о невыезде.
Он ушел, больше не сказав мне ни слова. А я потом лежа на диване в гостиной и рыдала подряд несколько часов.
Глава 37
Я сидела на кухне и пила чай, листая в смартфоне бездумно новостную ленту. Вчера утром Рома ушел и больше мы не виделись. Домой он ночевать не пришел. Я не решилась не позвонить ему, не написать. Придет ли он сегодня, я не знала. Что будет дальше я тоже не знала. Плакать я устала. Слез уже не было, была апатия.
Кто-то ловко меня подставил. И я была уверенно, что целенаправленно. Но кто? Кому я не угодила? Мысли были только об Алине. Но теперь зная всю историю, даже я сомневалась в ее причастности. Какой бы дрянью она не была, она знала сколько усилий приложили Рома и Артем, чтобы стать теми, кем они являются сейчас.
Я очень верила, что во всей ситуации разберутся и мое имя обелят. Хотя я теперь сомневалась, смогу ли я вернуться на работу после всего этого. Косточки мне будут перемывать еще долго.
Время уже было десять часов вечера. Рома так и не пришел. У меня было острое желание уехать к себе домой. Мне здесь было неуютно сейчас и было стойкое ощущение, что Рома не приезжает домой из-за того, что здесь нахожусь я. Завтра соберу свои вещи и уеду. А ему отправлю сообщение, что я вернулась к себе домой. В груди у меня ужасно щемило и болело уже второй день. Неизвестность меня убивала. Я пошла спать и к своему же удивлению быстро отключилась.
Проснулась я ночью от ощущения тяжести на груди. И я не ошиблась. Я лежала на боку спиной прижатая к мощной груди. Одна рука крепко меня обнимала под грудью. Мое сердце сделало кульбит. Я зашевелилась и легла на спину.
— Извини, не хотел тебя будить. — прошептал Рома.
— Где ты был? — спросила я обижено.
— Разбирался во всем этом дерьме, Ань. Извини, надо было позвонить тебе, но я правда был очень занят.
— Где ты ночевал?