Похоже, идея и вправду безумная.
— Надеюсь, скоро выясним.
Вдруг со стороны дороги доносится шум машины.
— Тихо! — шиплю я.
Звук становится все громче, однако потом постепенно стихает вдали.
— Прости. Ложная тревога.
Снова бросаю взгляд на часы: минутная стрелка стоит почти вертикально. Несколько утешает то обстоятельство, что пунктуальностью Алекс никогда не отличался.
Словно бы одного неудобства сидения на корточках недостаточно, тучи решают освободиться от бремени, и по земле вокруг начинают стучать крупные капли дождя.
— Ну вообще охренеть, — бурчит Клемент. — Теперь еще и промокнем.
— Хватит ныть.
— У самой-то пальто непромокаемое.
— А джинсы нет, и уж точно не кроссовки. Кроме того, ты сам захотел каждый день носить свою чертову безрукавку, никто тебя не заставлял.
Какое-то время Клемент дуется молча, затем находит новую причину для недовольства:
— Курить хочу, умираю.
— Ты выкурил сигарету, когда вышел из машины!
— Да, но это было двадцать минут назад.
Я уже собираюсь разразиться продолжительной и отчасти лицемерной отповедью о вреде курения, когда мои уши улавливают слабый звук в отдалении — вой выхлопной трубы.
— Тихо!
Шум становится громче, и вдруг падает до булькающего рокота. Судя по всему, машина остановилась у ворот. Затем водитель дважды газует, и до нас доносится шорох шин по гравию.
Наконец, медленно показывается и сам автомобиль — черный «ягуар-купе». Его номерной знак подтверждает, что он сошел с конвейера только в этом году.
— Вот это таченция! — тихонько ахает Клемент.
Машина останавливается в десяти шагах от дома, и двигатель умолкает. Нашим глазам предстает лишь задняя часть «ягуара», с окошком что амбразура. Так и вижу, как за его рулем сидит сам Джереми Кларксон.
Едва ли осмеливаясь дышать, не свожу глаз с автомобиля в ожидании, когда же откроется водительская дверца.
Мучительно тянутся секунды, затем раздается щелчок замка, и дверца медленно распахивается. Перво-наперво показывается нога, демонстрируя некоторые детали облачения — разумеется, костюм и отполированные черные туфли. По некой причине остальные части туловища являть себя не спешат. Мне так и хочется матом заорать на водителя, чтобы он побыстрее отрывал свой зад от сиденья, однако тот, как назло, поглощен какими-то своими делами. Может, просматривает сообщения на телефоне, а может, смакует роскошь интерьера «ягуара» ручной отделки.
Я едва ли не киплю от раздражения.
И вот водитель наконец-то выбирается из машины. Нам только его спина и видна, но лично мне вовсе не обязательно, чтобы он оборачивался. Я узнаю его и без этого.
32
Мне удается удержаться от радостного вопля и триумфального выкидывания кулака, и я довольствуюсь тем, что как чокнутая скалюсь на Клемента и беззвучно шевелю губами:
— Это Алекс. Это Алекс.
Глаза мои бегают туда-сюда с вытянувшейся физиономии великана на направляющегося ко входной двери Палмера. Через пару секунд второй исчезает из виду, после чего раздается стук закрываемой двери. Я наконец-то могу заговорить, не опасаясь разоблачения.
— Так и знала, что это он! — едва ли не визжу я. — Чутье меня редко подводит!
— И что теперь собираешься делать?
— Все проще простого — мы идем и предъявляем ему!
— То есть постучишься к нему и обвинишь его, что он Таллиман?
— В общем и целом, да.
— А он скажет, что ты сошла с ума, и захлопнет у тебя перед носом дверь.
— На этот случай у меня имеется секретное оружие — Клемент.
— В смысле?
— Ты наверняка сможешь вынести дверь, а потом мы применим какой-нибудь из твоих особых допросов.
— Да запросто, но что потом? Признание без улик мало чего стоит.
— Нам известно, что этот дом посещали два человека, причастные к «Клоуторну». И раз уж здание находится в самой глуши да зарегистрировано на неотслеживаемую иностранную компанию, то более подходящего места для поиска улик и не придумать.
— Допустим.
— Есть только один способ проверить это.
— И все же я не уверен. Пупсик, ты вправду хочешь это провернуть?
— А что же еще? Вернуться в Лондон и сидеть на заднице?
— Нет, но… Не знаю. Что-то здесь не так.
— А можно конкретнее?
Клемент на несколько секунд прищуривается, словно бы пытаясь что-то вспомнить. Я терпеливо дожидаюсь ответа. Меж тем холодные капли дождя начинают просачиваться за воротник, и меня невольно пробирает дрожь.