— Насколько я могу судить, какое-то время у тебя есть, если уж тебе хочется продолжать копать. Даже если ты отправишь блокнот сегодня, его получат, самое раннее, в понедельник.
Пожалуй, он прав. В моем распоряжении целых трое суток, и терять уже нечего. По крайней мере, отвлекусь от тягостных раздумий о грядущем увольнении.
— Клемент, у вас есть какие-то планы на выходные?
— Я уже давным-давно не строю планов.
— Вот и прекрасно. Как насчет присоединиться ко мне в старом добром журналистском расследовании?
— На какой-то его стадии предполагается распитие спиртных напитков?
— Почти наверняка!
— Ну тогда я в деле.
Чуть более чем через час после выхода из дома мы снова возвращаемся на станцию «Килберн» и направляемся обратно на квартиру, несмотря на причитания Клемента о незавершенном завтраке.
— Дальше по улице есть кафе. Я угощу вас яичницей с чипсами, как только мы определимся с планами.
— Если дойду, — бурчит он.
Дома за отсутствием завтрака завариваю ему чай, для верности добавив пару шоколадных печенюшек. Зверь на какое-то время умиротворен, и мы перебираемся в гостиную.
— Ты собиралась позвонить той цыпе — Стейси вроде?
— Да, но сначала нужно продумать, что ей сказать. Совершенно незачем впутывать ее в эту историю, и лишний раз упоминать «Клоуторн» не хотелось бы.
— При условии, что ее старик состоял в клубе.
— Я уже проверила. Во всем Лондоне никого другого с фамилией Нитеркотт попросту нет. Это должен быть он.
— Допустим. И что в нем такого интересного?
— Самоубийство.
— Так.
— В общем, я задумалась над обстоятельствами и полагаю, Стейси задавалась тем же вопросом, что и я: зачем самоубийце из центра Лондона проделывать путь в двадцать пять километров до путепровода и сводить счеты с жизнью именно там? Почему не остаться дома и не проглотить пузырек каких-нибудь колес? Или, как вариант, он мог прогуляться пять минут до станции подземки и броситься под колеса поезда.
— То есть ты предполагаешь, что это было вовсе не самоубийство?
— У нас есть способ проверить, был ли у него мотив для самоубийства.
Достаю из сумочки блокнот и отыскиваю запись, относящуюся, как я надеюсь, к Лэнсу Нитеркотту.
— Ноль услуг в колонке «оказано» и две — в «получено». Вполне может быть, что от него стали требовать выплаты долга и поэтому-то он и начал пить. По словам Стейси, с работой у отца не очень ладилось — а значит, оказать ответные услуги не было возможности.
— Все это лишь теория, пупсик.
— На данный момент большего у нас нет.
— Тогда звони.
Допиваю кофе и пару секунд созерцаю экран смартфона. Нитеркотт — одна-единственная имеющаяся у нас зацепка. При разговоре со Стейси мне необходимо помнить об этом, равно как и о ее чувствительности в вопросах касательно отца.
Решительно набираю номер девушки, и через пять гудков раздается ответ:
— Привет, Эмма.
— О! Привет, Стейси!
Она, оказывается, сохранила мой номер в своей адресной книге.
Прежде чем я успеваю раскрыть рот, девушка принимается взахлеб расхваливать мою статью — по-видимому, опубликованную только вчера. Несмотря на ее положительный отзыв, я даже не хотела подписываться под сим опусом, не говоря уж о его обнародовании.
— Очень рада, что статья оказалась полезной, Стейси. И спасибо большое за проявленную искренность во время нашей встречи.
— Нет, это вам спасибо, что вы сдержали свое обещание насчет моего отца. Нынче деликатность среди журналистов довольно редка.
— Хм, да, именно поэтому я и звоню… насчет вашего отца.
— И что же вы хотите мне сказать насчет него?
— Во время нашего разговора у меня сложилось впечатление, что вы не совсем доверяете заключению коронера о причине смерти.
— Вот как? — немедленно настораживается девушка.
— Я ошибаюсь?
— Со всем уважением, Эмма, к чему вы клоните?
— Я много размышляла о смерти Лэнса Нитеркотта и думаю, что вы, возможно, правы, сомневаясь в заключении властей.
— У вас есть какие-то доказательства?
— Знаете, это не телефонный разговор. Может, я загляну, когда вам будет удобно?
— Даже не знаю, — вздыхает она.
— Послушайте, мы только поговорим, и я обещаю, что все останется между нами. Мой интерес лежит совсем в другом, Стейси.
На протяжении нескольких секунд нервно ожидаю ответа девушки, слушая ее дыхание в трубке.