— Ну, ты, по крайней мере, нормального роста.
— Да-да, конечно. Как будто мне от этого становится легче.
Элизабет внимательно посмотрела на девочку:
— И чего ты так старательно добиваешься?
— Господи, ну как же с тобой трудно иметь дело! — огрызнулась Ти-Джей. — Мне бы, по-хорошему, стоило заклеить тебе рот липкой лентой, засунуть в коробку с дырочками и отправить посылкой куда-нибудь подальше.
Элизабет округлила глаза, а потом широко улыбнулась.
— Вот это да!
— В каком смысле?
— Да ты начинаешь проявлять характер! Вот уж чего никак не ожидала…
Ти-Джей так и не поняла: радоваться ей или обижаться. Она еще не забыла про «маменькину и папенькину дочку».
— Прости, я не хотела. У меня вырвалось… — негромко произнесла Элизабет.
— Что я слышу? Похоже, ты извиняешься?
Элизабет продолжала так, словно и не слышала замечания Ти-Джей:
— У меня сложилось такое впечатление, что о тебя можно вытирать ноги, а ты все равно будешь это терпеть. Причем от всех сразу.
— Ничего подобного. Просто я привыкла приспосабливаться.
— Даже к тому, что тебе совершенно не нравится?
Ти-Джей вздохнула:
— Все гораздо сложнее. Не всегда хорошо то, что тебе нравится. Нужно объективно смотреть на вещи. Разумеется, мне не хотелось переезжать сюда. И уж, конечно, расставаться с Огоньком. Но мы все равно остаемся дружной семьей, а в жизни многое меняется, потому что… меняется, и все. И в этом не было ничьей вины. Просто так получилось.
— И ты смирилась с этим?
— Да. To есть, нет. Я не знаю. Я стараюсь справиться со своим новым положением, извлечь из него пользу. А у тебя все получается по-другому. Ты сердишься на всех, но ничего не делаешь. И каким же образом твоя хандра поможет тебе или еще кому-нибудь?
— Наверное, ты права.
— Ты так считаешь? — искренне удивилась Ти-Джей.
Элизабет неопределенно пожала плечами:
— Ну, во всяком случае, ты сама видишь, куда меня завело воинственное настроение.
Они обе замолчали и несколько минут не произносили ни слова.
— Так ты хочешь вернуться домой? — наконец поинтересовалась Ти-Джей.
— Скорее всего, да.
— Можно попытаться отыскать твою семью, — продолжала девочка. — Или других малявок. Я могу переносить тебя, чтобы ты никого не боялась.
— Как ручную зверюшку?
Ти-Джей устало закатила глаза к потолку:
— Нет. Как подружку.
— Что ж… можно попробовать.
— А знаешь, оказывается, про малявок написаны книги.
Элизабет кивнула:
— Я слышала только про одну. Мы до сих пор не можем понять, как ей удалось так точно описать и нас, и нашу жизнь. Откуда она все это знает?
— Она написала еще одну книгу.
Элизабет удивленно приподняла брови и насторожилась, а Ти-Джей продолжала:
— Про то, как малявки опять научились превращаться в птичек. Ну, как это делают оборотни или еще кто-нибудь в этом же роде. И при этом им не надо ждать никакого полнолуния.
— Не может быть.
Ти-Джей пожала плечами:
— Не забывай, что это только книжка.
— Вторая, — уточнила Элизабет, — но в ней тоже может присутствовать доля правды. Как в первой.
— Тогда мы должны встретиться с этой писательницей. Она живет где-то рядом. По крайней мере, в нашем же городе.
Элизабет поднялась и попыталась отряхнуть ужасно пыльную и грязную юбку. Правда, процедура оказалась почти бесполезной.
— А я проголодалась, — внезапно произнесла она. — То есть я хотела сказать, что соскучилась по настоящей пище.
— У нас дома еды полным-полно.
— И еще помыться очень хочется.
— Вода тоже есть.
Элизабет кивнула:
— Ну… спасибо, Ти-Джей. Наверное, я все-таки воспользуюсь твоим гостеприимством.
— Ты предпочитаешь… путешествовать самостоятельно?
— Чтобы ты не несла меня, как ручную зверюшку?
— Я имела в виду…
Элизабет улыбнулась:
— Я все прекрасно понимаю. Просто хотелось немного поддеть тебя. А в общем я не возражаю, чтобы меня носили на руках.
Ти-Джей протянула руку к полке, на которой стояла малявка. Когда та перешла к ней на ладонь, девочка чуть согнула пальцы, чтобы Элизабет могла устроиться поудобнее.
— Так где, ты говоришь, живет эта писательница? — спросила Элизабет.
— В библиотеке мне сказали, что где-то в центре города.
— Как ты думаешь, ее трудно будет найти?