Джавахарлал вспомнил, как летом 1920 года он предлагал Ганди применить тактику ирландских синфейнеров, которые победили на выборах в парламент, а потом отказались занять свои места в палате общин. Махатма сразу отверг это предложение, заявив, что подобные действия будут непонятны массам. «Быть избранными и затем отказаться занять свои места в законодательных советах — значило бы сбить массы с толку», — сказал тогда Ганди.
Теперь Джавахарлал был решительно против вхождения в законодательные советы, так как считал, что это неизбежно приведет к «тактике компромиссов и к постоянному сужению нашей цели».
Предприняв несколько безуспешных попыток сблизить свараджистов и сторонников Ганди, Неру занялся делами провинциального комитета Конгресса. Он по-прежнему считает несотрудничество единственно верным методом достижения независимости. Под руководством Неру конгрессисты Соединенных провинций собирают средства в фонд Конгресса, пропагандируют кхади. Особое внимание они уделяют организационной работе по укреплению рядов Конгресса. Джавахарлал, беспокоясь о том, чтобы разногласия между сторонниками перемен и их противниками вконец не ослабили партию, везде, где бы ни выступал, призывает к единству. Ведь только единая, сильная, хорошо организованная партия способна привести индийский народ к победе.
3 апреля 1923 года на заседании муниципального совета Аллахабада Джавахарлала неожиданно для него самого избрали председателем городского муниципалитета. В большинстве городов Соединенных провинций, в Калькутте, Бомбее, Ахмадабаде к руководству муниципалитетами также пришли конгрессисты. Согласившись занять этот пост, Джавахарлал счел необходимым объяснить свое решение. «Мы возглавили городские муниципалитеты, — подчеркивал он в циркулярном письме конгрессистам Соединенных провинций, — с главной целью — помочь национальной борьбе. У нас нет намерений ни разваливать муниципалитеты, ни выступать в качестве обструкционистов. Мы хотим, чтобы в муниципалитетах велась честная и эффективная работа на благо городов и в полном соответствии с программой Конгресса. Для меня быть председателем муниципалитета означает служение нации в интересах скорого достижения свараджа. Лучше всего идти по пути, начертанному нашими руководителями, и не сворачивать с него в темные закоулки... конституционной деятельности. Я знаю, что еще много раз нам придется наступать и вести бои с врагом и платить за свободу самой высокой ценой... Но я также знаю, что нам необходима подготовка и дисциплина, для прямых действий нужны бойцы. Следовательно, мы должны налаживать и постепенно укреплять дисциплину среди тех, кто идет за нами... Пока могу, я буду вести борьбу. Пока могу, я буду сражаться и наносить сильные удары. Такова моя основная обязанность до победы».
Неру увлекся новой работой и уделял муниципалитету много времени. Он внимательно изучал каждый вопрос, с которым ему, как председателю, приходилось сталкиваться: будь то реконструкция аллахабадских дорог или борьба с уличной проституцией. Своей работоспособностью и неуемной энергией Джавахарлал вскоре снискал уважение не только коллег, но и провинциального правительства, которое, закрыв глаза на его политическую деятельность, даже предложило ему занять пост министра просвещения, от чего Джавахарлал, разумеется, отказался. «Для меня всякая мысль связать себя с правительством, став одним из его министров, была совершенно неприемлемой, больше того, она вызывала во мне отвращение», — объяснял Неру свой отказ. Однако возможность заниматься «серьезной созидательной работой» сильно привлекала его, несмотря на то, что, будучи председателем муниципалитета, он постоянно «чувствовал себя связанным, наталкивался на препятствия и лишен был возможности делать что-нибудь действительно стоящее». Джавахарлалу противостояла непоколебимая в своей косности система государственного управления, созданная колонизаторами. Она безотказно срабатывала только в случае, когда возникала какая-либо угроза ее существованию. Тогда все ее звенья действовали быстро, четко и беспощадно. Если же дело касалось каких-либо мер, хоть в малейшей степени способных облегчить или улучшить положение индийцев, эффект был резко противоположным...
В мае 1923 года в Бомбее на заседании Рабочего комитета Конгресса шесть его членов — «противников перемен» — выступили против политики свараджистов и их лидера Ч.Р.Даса, являвшегося председателем комитета на 1923 год, и заявили о своей отставке. Неру предложил не принимать их отставки, однако «противники перемен» были непреклонны. Столкновение между ними и свараджистами привело к уходу Даса с его поста. Был образован новый Рабочий комитет, в который вошли конгрессисты, не принадлежавшие ни к одной из противоборствовавших группировок. Джавахарлала избрали одним из трех генеральных секретарей комитета Конгресса. Правда, его секретарство продолжалось недолго. Осенью на чрезвычайной сессии в Дели свараджисты добились победы. В принятой по их настоянию резолюции «сторонникам перемен» предоставлялось право участвовать в выборах в законодательные советы, а Конгресс обязался «прекратить всякую пропаганду против вхождения в законодательные органы». «Центристский» Рабочий комитет распался. Джавахарлал с чувством облегчения подал заявление об отставке: ему претило находиться между двух огней, да и «политические маневры», а проще говоря, заурядные интриги «сторонников» и «противников» производили на него удручающее впечатление.
По окончании делийской сессии Джавахарлал с двумя коллегами вечером 19 сентября 1923 года выехал поездом в Муктесар, где выступил на митинге в поддержку движения акали52, а утром 21-го прибыл в местечко Джайто, расположенное на территории княжества Набха. Здесь вспыхнули волнения, вызванные произволом британских властей, которые сместили махарджу княжества, а на его место для управления Набхой назначили английского администратора. В Джайто Джавахарлала арестовали — уже в третий раз — и в наручниках, как особо опасного государственного преступника, доставили в тюрьму, славившуюся тем, что даже ее дирекция считала кошмарными условия, в которых содержались заключенные. «В тюрьме Набхи нас «всех троих держали в душной и грязной камере, — вспоминал Неру. — Она была мала и сыра, с низким потолком, который мы почти могли достать рукой. Ночью мы спали на полу, и я не раз вздрагивал и в ужасе просыпался оттого, что по моему лицу пробегала крыса или мышь».
Судебное разбирательство напоминало дурной сон. Судья, не умевший ни читать, ни писать, робко допрашивал подсудимых, не сводя тревожных глаз с находившегося в зале полицейского офицера. Текст приговора был явно подготовлен еще до начала процесса.
В первых числах октября суд, обвинив Неру в участии в «заговоре», приговорил его к тридцати месяцам тюремного заключения. К такому же сроку были приговорены и товарищи Джавахарлала. Однако вечером того же дня смотритель тюрьмы ознакомил Неру с двумя приказами администратора Набхи. Из первого следовало, что исполнение приговора приостанавливается. Второй предписывал Неру и его товарищам немедленно покинуть территорию княжества и не возвращаться в Набху без особого на то разрешения.
52
Акали («бессмертный») — название религиозной секты сикхов, выступавшей за восстановление старинных сикхских обычаев, за чистоту сикхизма. Поначалу носившее религиозную окраску, движение акали в 20-х годах приняло антиколониальный характер.