Неруда написал об этом в стихотворении, породившем горячие споры. Он создал «Песнь любви Сталинграду». «Вы покинули их? / Что же — придут и за вами! / …Ждете, пока на Востоке станет побольше мертвых? / Пока они не закроют полностью ваше небо?»[95]
Стихотворение, прочитанное поэтом в Театре синдиката электротехников, было расклеено позднее на улицах Мехико. Газета «Новедадес» с негодованием писала об «этом недозволенном акте». Улица не место для поэзии. И тем более для политической поэзии. Призыв Неруды не получил должного отклика, но поэт не сдается и пишет «Новую песнь любви Сталинграду». Это яростная отповедь всем, кого разъярила его «Первая песнь». Пабло Неруда прочел «Новую песнь любви Сталинграду» на обеде, устроенном мексиканской прогрессивной интеллигенцией в честь героического Советского Союза. Анна Зегерс произнесла на этом обеде проникновенную страстную речь… По ее роману «Седьмой крест» Голливуд поставил фильм, который обошел весь мир. Эта картина — рассказ о героической, самоотверженной борьбе немецких антифашистов против Гитлера. Участники обеда торжественно отметили публикацию романа «Седьмой крест» в испанском переводе Венсеслао Росаса.
«Новая песнь любви Сталинграду» быстро обрела большую популярность. Стихотворение — великолепное сочетание рифмованных четверостиший с поэзией, пронизанной эпическим духом. В «Новой песни» Неруда говорит о глубоких переменах в своем творчестве:
За оба этих стихотворения, расклеенных на стенах домов мексиканской столицы, поэт заплатит дорогой ценой… Однажды тихим воскресным вечером Неруда и Делия приехали в Куэрнаваку, в парк Аматлан вместе с Луисом Энрике Делано, его женой Лолой Фалькон и сыном Поли (он станет прекрасным писателем). У них завязался взволнованный разговор о том, что каждый день, каждый час наполняло их умы и души, — о войне, чей далекий грохот как бы слышался за спиной. Друзья громко и открыто говорили о ненависти к фашизму. В какой-то миг они подняли бокалы за Рузвельта и за мексиканского президента Авило Камачо. Но вдруг откуда ни возьмись на них обрушились немецкие нацисты. Оказывается, они пили пиво за соседней перегородкой бара. Разъяренные фашистские молодчики даже не посмотрели, что за столом женщины и ребенок… Завязалась нешуточная драка. В ход пошли кулаки, стулья, бутылки. Рукояткой револьвера Неруде пробили голову, и по лицу потекла струйка крови… Струсившие бандиты тут же удрали на машине. Заместитель прокурора города Роберто Гусман Араухо возбудил судебное дело, но полиция так и не напала на след налетчиков…
Неруду доставили в больницу Куэрнаваки. Рана оказалась серьезной: целых десять сантиметров на передней поверхности черепа. Когда раненого Неруду привезли в Мехико, врачи предписали ему полный покой — боялись сотрясения мозга.
Поэт решил ответить на выпады своих врагов: он написал предисловие к сборнику статей Ильи Эренбурга «Смерть захватчику!».
85. Литературная смесь. Мексика
Неруде довелось напутствовать двух мексиканских студентов, возвращавшихся в 1941 году на родину после окончания Летних курсов при Чилийском университете. Эти два молодых друга — одного звали Луис Эчеверриа, а другого — Хосе Лопес Портильо — со временем были избраны президентами Мексики. Поэт произнес памятное им напутствие в театре «Боливар» при Национальной подготовительной школе на вечере, организованном Революционной Ассоциацией студентов. В этой речи — она опубликована в журнале «Тьерра нуэва» — нет ни красивых тирад, ни плетения пышных словес.
«Недавно сотворенные мифы, — сказал Неруда, — толкают ораторов на бесплодную лесть. Мы полагаем, что весьма заманчиво и лестно говорить в первую очередь о нашем сходстве, нашем родстве. Что касается меня, то готов вас заверить: нет более несхожих между собой братских стран, чем Мексика и Чили… От синего Акапулько до полярного порта Пунта-Аренас пролегли земли, которые разнятся и климатом, и географией, и людьми, живущими на их просторах. Общность, родство чилийцев и мексиканцев кроется в общих основополагающих проблемах их бытия. Это — голод, нехватка жизненных соков, которые питают наши общие корни, это — вечные поиски хлеба насущного и Правды, это наши страдания, наши муки. Но земля, борьба за реальные идеалы, наши истоки сближают нас со всеми рабами, жаждущими хлеба, со всеми бедняками мира…»