Советские писатели тоже не были на юбилее: им не дали въездных виз. Удалось приехать чехам — шумному председателю Союза писателей Яну Дрде, автору «Немой баррикады», «Городка на ладони» и «Живой воды», поэту Яну Костре и Ярославу Кухвалеку, испанисту, профессору Карловского университета. В Исла-Негра чехи решили испытать, что такое Тихий океан и так ли уж он опасен. В полночь они затеяли соревнование по плаванию, от чего у юбиляра волосы встали дыбом.
Болгарские гости — Димитр Димов, автор романов «Лейтенант Бенц», «Проклятые души» и «Табак» (самое известное его произведение), и поэт Никола Фурнанджиев, автор «Великих дней», — были спокойнее. В аэропорту «Лос Серрильос» болгары и чехи удостоились особой чести: целая армия сыщиков не выпускала их из виду, а таможенники перерыли весь багаж — искали двойное дно в чемоданах, где, без сомнения, хранилась подрывная коммунистическая литература.
Чествование Неруды началось еще до торжественного заседания банкетом на сто шестьдесят человек в ресторане «Ла Байя», и почти все приглашенные произносили тосты, а многие выступили даже с речами, более или менее удачными.
Строго говоря, юбилейная неделя должна была начаться 11 августа, в воскресенье, но ее открытие перенесли на понедельник, чтобы оно не совпало с последним днем конференции зарубежных парламентариев.
Однако не стоит думать, будто решительно все радовались юбилею поэта. Сначала для чествования хотели снять Муниципальный театр. Но совет театра, боясь воображаемых последствий, отказался сдать его, «так как можно ожидать контрвыступлений». Поэтому первое заседание состоялось в актовом зале университета. Остальные проходили в Aula Magna[157] Школы правоведения и в зале Валентина Летелье. В первый день открылась выставка книг юбиляра и документальных материалов, рассказывающих о его жизни.
Закрытие юбилейной недели проходило в театре «Кауполикан»; в этой программе воплотилась мечта поэта — собрать воедино все, чем богато искусство его родины. Там пели Маргот Лойола и Виолета Парра. Исполнялись индейские народные танцы, в честь Неруды импровизированные стихи читали удивительные чинос{135}, потомки негров и индейцев из Валье-Эрмосо-де-ля-Вирхен-де-Росарио в Лигуа. Тогда же состоялось первое публичное чтение его «Оды ветру», которую декламировали Роберто Парада и Мария Малуэнда.
Чествование прошло хорошо, но, как я уже говорил, за Неруду радовались далеко не все. Критик Алоне, в свое время ссудивший некую толику денег восемнадцатилетнему поэту, чтобы тот напечатал свою первую книгу, опубликовал в «Зиг-Заг» статью под названием «Чем опасен Неруда». Алоне хотел заглянуть на выставку, организованную Чилийским университетом, чтобы посмотреть на книжечку 1923 года, в финансировании которой он принимал участие. Его спутник воспылал негодованием.
«Как, неужели вы не понимаете, что эта выставка, эти чествования — попросту ширма, резонатор, который применяет коммунистическая партия, используя талант Неруды и при этом нанося ему удар ниже пояса? Разве в Чили когда-либо уделяли столько внимания поэзии и поэтам? Педро Антонио Гонсалес умер в больнице, Песоа Велис умер в больнице, никто не знает, живы ли Эрнесто Гусман и Макс Хара. Все это фарс…»
Распространялись оскорбительные стишки в адрес юбиляра.
В литературной хронике другой газеты, «Меркурио», от 28 марта того же года Алоне бросает Неруде упрек в том, будто он пишет массовые песни, и пишет настолько просто, что «его понимают те, кто вообще ничего не понимает». Алоне утверждает, что Некто (Вроде deux ex machina[158] в духе романа «1984» Оруэлла{136}) попенял поэту за постоянную беспричинную грусть и заявил ему, будто это оскорбительно для нового общества. Конечно, Неруде никто ничего подобного не говорил, но поэт и в самом деле дал себе твердое обещание больше не поддаваться унынию.
Как бы то ни было, но пятидесятилетие Неруды отмечалось широко во всех отношениях. Его и поздравляли и ругали от души.