Во время землетрясения 1965 года башня и в самом деле рухнула, разбилась также громадная маска грозы морей пирата Моргана, наблюдавшего за порядком в столовой.
Неруде Вальпараисо казался одним из самых сияющих городов мира. В тот вечер, когда он впервые увидел «Себастьяну», он как бы ощутил жизнь порта, «пылающего и шумного, вспененного, распутного». Его очень занимала судьба этого порта, который после открытия Панамского канала пришел в упадок. Если у городов есть история, то у портов историй много. В давние времена все корабли, все фрегаты, прошедшие сквозь бури и ураганы возле мыса Горн, вставали здесь на рейд. Открыватели Магелланова пролива приставали тут на долгожданный отдых.
«На одном корабле прибыл сюда рояль, на другом — Флора Тристан, перуанская бабушка Гогена, на третьем — настоящий, из плоти и крови, Робинзон Крузо, подобранный на острове Хуана Фернандеса».
В книге «Испания в сердце» чувствуется, как завораживают Неруду имена иберийских селений, теперь же он подпадает под обаяние названий холмов Вальпараисо, он как бы пробует их на вкус: Серро-Алегре, Серро-Марипоса, Серро-де-ла-Лоберия, Серро-де-лас-Харсиас, Серро-де-лас-Альфарерас, Серро-де-лос-Пекенес, Серро-де-лос-Черканес, Серро-дель-Арболь-Копадо, Серро-де-ла-Кабритерия, Серро-де-дон-Элиас, Серро-дель-Мембрильо, Серро-дель-Буэй, и наконец, Серро-де-ла-Флорида, где, как он с нежностью вспоминает, «стоит мой дом». Вальпараисо — город лестниц: «Если бы мы прошли по всем лестницам Вальпараисо, мы бы проделали кругосветное путешествие».
Раньше он часто бывал в Вальпараисо, но никогда не жил в нем подолгу. Теперь ему необходимо было как можно быстрее создать свой дружеский круг, свое братство в этом городе. Иначе он не мог. И вскоре — точнее, 3 июня 1961 года — он основал «Клуб сапога», члены которого собирались в ресторане «Алеман», неподалеку от порта, на маленькой площади Аннибала Пинто, где под присмотром вооруженного трезубцем Нептуна бил фонтан. На крестины нового дружеского сообщества Неруда принес огромный керамический сапог и кружки ему под стать. Он привез этот набор из Мексики. Друзья устроились в углу, отделенном от большого зала деревянными перегородками. Члены братства стали называть себя «сосапожниками». Неруда принес книгу записи актов, куда торжественно был внесен список утвержденного директората, состоявшего из Неизвестного солдата, Таинственного пожарника, Одинокого мореплавателя, Пантеры Серро-Алегре и других столь же представительных особ. В веселом собрании участвовали Прекрасная Елена — Элена Гомес де ла Серна, внучатая племянница Рамона Гомеса де ла Серны, — и Лоренцо Великолепный — художник Артуро Лоренсо. Это были молодые испанские республиканцы, из тех, кто отплыл на «Виннипеге» от мола Тромпелу близ Бордо. Будущие собраться по «Сапогу» тогда и познакомились, Неруда же в некотором роде сосватал Прекрасную Елену и Лоренцо Великолепного.
130. Гостеприимный хозяин
Неруда всегда задолго до намеченного празднества, где бы он при этом ни был, подробно его обдумывал и планировал все до мелочей. Мы получали вдохновенные приглашения, которые явно перекликаются с написанной позднее книгой «Венгерская кухня».
«Мы ждем вас к обеду 1 января 1958 года в Исла-Негра. Предполагаемое меню: знаменитейшая суперфасоль. Умиты и антиумиты. Великолепные кочайуйо. Полушария помидоров. Луковый снежок. Затем жареный угорь. Пирожки. Жаркое. Тушеное мясо. Цыпленок по-чилийски. До и после обеда все пьют „спутники“[175].
Неруда был не только поэт-gourmet[176], он не только в письмах воспевал радости доброго застолья, этот Брийа-Саварен{144} описывал в стихах блюда, которые умел готовить сам. Так «Ода бульону из морского угря» — это рецепт бульона, возведенный в степень высокой поэзии. Разумеется, Неруда знает решительно все о луке, он умеет его готовить и по-креольски, и по рецептам любой кухни мира. Потому он и соглашается принять участие в итало-чилийском соревновании, дуэли с известнейшими знатоками секретов европейского лука. Этот великий специалист по композициям съедобных веществ — а в природе съедобно почти все — сочетает астральные, оккультные науки с ведомыми лишь колдунам тайнами камня и огня, на которых готовят куранто. Однажды в Исла-Негра он пригласил нас побеседовать в саду. Пока мы сидели возле вытащенной на берег лодки, якоря, локомобиля и колокола, нам принесли только что выловленных ракушек чоро. Неруда нарвал свежей сосновой хвои, присыпал ею ракушки и, нервничая и искрясь от предвкушаемой радости, поджег. Восторг и упоение! Неруда очень ловко вскрывал ракушки на южный манер. Они казались втрое вкуснее, чем обычно, в них как бы соединились запахи моря, сосны и огня.