147. Воздушные змеи
Поэту — неисправимому большому ребенку — нравилось запускать воздушных змеев. В ветреные дни с Исла-Негра он отправлял в небесные выси гигантские цветные кометы, парившие в воздухе, точно орлы с распростертыми крыльями. Утром 18 сентября этим зрелищем начинался национальный праздник.
Но как-то раз он запустил змея и на пасху. На нем он написал:
«Пабло Неруда поздравляет чилийских матерей с рождеством».
А внутрь вложил цветную оберточную бумагу от пасхальных свечей со своими собственными рисунками. И приписал:
«Счастливого рождества и прекрасного 1965 года, но только с Володей на посту сенатора».
Ему все, даже предвыборная кампания, казалось игрой, разве что чуть более серьезной, чем обыкновенный запуск змея. Агитировать за друга он готов был всеми возможными способами. Эту избирательную кампанию возглавлял он сам. Подписываясь, указывал все звания, словно никто не знал, кто такой Неруда: бывший сенатор республики, лауреат Национальной премии по литературе, лауреат Международной премии мира.
Змеев он начинил множеством одинаковых листков с различными текстами:
«Разрешите написать Вам несколько слов… Это — письмо Вам от Пабло Неруды».
Должен сказать, что когда в коммунистической партии обсуждался вопрос о кандидатуре на пост сенатора от Сантьяго, единогласно решили выдвинуть Пабло Неруду. Когда ему об этом сообщили, он расхохотался:
«Да ни за что на свете! Хватит и одного раза! Во второй раз — ни за что! Пусть лучше Володя!»
Начав предвыборную кампанию в пользу друга, он радостно втянулся в работу, принялся распространять с помощью воздушного змея послания, отпечатанные на оберточной бумаге. Но я-то верю, что он играл всерьез.
148. Ряженый
Всю жизнь он скупал всякий хлам, в доме у него скопилось несколько сундуков — их содержимого хватило бы на то, чтобы вырядить целый полк или всех участников маскарада. Обычно он доставал свои сокровища по праздникам. Кое-кто из гостей являлся уже в маскарадных костюмах, другие, более стеснительные, приходили к нему в строгих вечерних костюмах. Неруда стаскивает с них пиджаки и брюки, все, кроме носков и туфель, и наряжает арабскими шейхами, краснокожими индейцами, кокотками начала века, тирольскими певцами, гималайскими бонзами, парижскими апашами.
На его пятидесятилетие его приятельница Тереса Хамель разоделась Золотым петушком. Некий недоверчивый гость выдергивает у нее из хвоста самые красивые перья. Бразилец Тьягу де Мелу с удовольствием наряжается Александром Пушкиным. Из поэтов — да в поэты. Он очень горд успехом своего нового «я». По забавному стечению обстоятельств на балу его сопровождает не законная жена, а Анамария Вергара, которая старательно изображает Наташу Ростову, героиню романа «Война и мир». Кругами ходит граф Дракула, будто подыскивая себе новую жертву. Карлос Васальо играет Супермена, а искрометная Кармен, приняв на себя роль завлекательной Далии, с ним кокетничает.
Главный ряженый повязывает башлык, накидывает на свою тяжеловесную фигуру бурку кавказских всадников с приподнятыми плечами, а на голову водружает каракулевую папаху.
Мы — люди скучные и появляемся без костюмов. Пабло протягивает руку и — вот он, чудесный сундук. Мгновение — и он, словно фокусник, извлекает оттуда накладную бороду и тюрбан. Элиане достается сари и маска. Неруда рисует ей на лбу красную точку. Моя Элиана будто только что из Пенджаба.
149. Гнев «paparazzi»[198] во время брачной церемонии
В один из тех дней, когда весна кажется почти летом, мы собрались дружеской компанией в Исла-Негра. Казалось, весь дом сверкал. Деревянная богоматерь с младенцем на руках ждала предстоящего события в столовой. Пират Морган, поглядывая на сервант с цветными бокалами, предвкушает свадебный обед. В каменном доме скрываются жених и невеста. Свечи горят, пастушьи подковы блестят среди фигурок из Токонао и африканских масок. Мы в напряженном ожидании сидим за столиками бара.
Дом в Исла-Негра окружен. У некоторых осаждающих в руках фотоаппараты. Эти — самые наглые. Они громко требуют, чтобы их впустили и разрешили делать снимки. Сегодня, 28 октября 1966 года, их интересует не столько дом, всегда так привлекающий фотографов; сегодня они хотят запечатлеть высокие договаривающиеся стороны: Матильду Уррутиа и Пабло Неруду во время брачной церемонии. За оградой — гвалт, там собралась целая толпа, а с появлением служащей из Отдела записей актов гражданского состояния, молодой девушки с двумя черными локонами, закрывающими ей уши и образующими нечто вроде вопросительного знака у нее на щеках, поднимается настоящий рев. С каждой минутой толпа становится все более напористой. Кое-кому удалось протиснуться сквозь прутья ограды; другие перелезают в самом низком месте эту странную конструкцию, представляющую собой архитектурную компиляцию различных эпох, и силой врываются в дом. Неруда просит меня выйти на переговоры к нападающим. Выхожу. «Что вам нужно? — спрашиваю я у них. — Свадьба — дело сугубо личное. Волю молодоженов надо уважать». «Пусть Неруда уважает право свободной информации. И пусть не противится воле и священному праву желающих видеть бракосочетание известного человека».