Виржилиу подошел к машине и, открыв дверь, сел за руль.
– Что там? – нетерпеливо прошептала Анна.
Священник улыбнулся. Закрыл дверь и повернул ключ зажигания.
– Ничего опасного. Почти. Если не считать, что моя мать вернулась раньше времени и решила приготовить кучу вкусных вещей, дабы сделать утром сюрприз. Нам это грозит перееданием, возможно ожирением, и упаси Господи, сахарным диабетом.
– Ура, Констанца вернулась!– довольно воскликнула Анна и захлопала в ладоши.
– Ага, прекрасно, – Кристи, эта новость совершенно не обрадовала, – И как мы ей объясним то, что ты, нас неизвестно куда возил в два часа ночи. И у меня повязка на пол лица.
– Не знаю. Наверно, придется рассказать правду. Она должна знать. Маму это тоже касается. Из-за этого психа погибла ее дочь. И даже, если мы соврем, что например, ты Кристи – упала лицом на садовые грабли, и мне пришлось вести тебя в больницу. То, что скажем, когда завтра придется ехать в полицию и давать показания?
Девочки молча переглянулись.
– Ладно, расскажем правду. Но приготовь своей матери графин валерьянки и нашатырный спирт. После услышанного, ее, наверняка, придется приводить в чувство и успокаивать. Иначе она затопит слезами весь квартал, – согласилась Кристи и осторожно дотронулась до щеки. Рана не болела, еще действовала анестезия, но неприятное чувство осталось, словно монстру удалось оторвать, вместе с плотью, кусок души.
Адвоката нашли утром. Далеко ему не удалось уйти. Его тело лежало на серых холодных камнях, в неестественной позе у подножья моста. Он был в одном халате, пропитанном собственной кровью. Ступни содраны до мяса, словно он долго плутал по лесу босиком. Обувь рядом с ним не нашли. Видимо, он бежал впопыхах с места преступления.
Может, муки совести или страх перед тюрьмой, заставили его спрыгнуть с моста. Полиции предстояло в этом разобраться. Второе самоубийство в тихом городке, который вскоре превратится в настоящий осиный рой, где соберутся журналисты.
Известный всеми уважаемый юрист оказался не только суицидником, но и насильником. Правоохранительным органам предстояла огромная куча работы: отыскать всех жертв маньяка, расспросить свидетелей, собрать улики, составить отчеты.
Местные сплетники не могли нарадоваться. Еще много лет они будут перебирать факты, слухи и прочую дребедень, обсуждая каждую деталь, по вечерам, за кружкой пива или играя в карты.
Полиция провела обыск в доме у реки и обнаружила, помимо кассет, множество других доказательств. Маньяк хранил трофеи. Среди них был плюшевый медвежонок Анны и рюкзак Кристи. Ко всему прочему, местный психиатр, пострадавший от рук преступника, предоставил служителям закона медицинские карты пострадавших. Он попросил разрешения участвовать в закрытие дела, чтобы выяснить мотивы преступника и охарактеризовать его поведение. Доктор хотел знать – почему Мирел стал таким? Что вынудило его совершать грязные и отвратительные поступки, сопровождаемые ярко выраженным садизмом? Как ребенок, выросший в благополучной и обеспеченной семье, предпочел добропорядочному образу жизни, причинять боль и страдание невинным девочкам, доводя их до безумия?
Оставалось много вопросов, которые требовали ответа. И на этот раз, время играло за команду победителей.
Кристи стояла у окна и молча наблюдала, как первые пожелтевшие листья, нехотя, отрываются от ветвей, и медленно кружа, опускаются на землю, образуя дивный осенний ковер.
Девушка услышала, как в комнату кто-то вошел. Шорох плотной ткани, дал ей понять, что это – священник. Его сутана выдавала его не только в шуме толпы, но и в тишине. Виржилиу подошел к окну и встал рядом с девушкой. Он взглянул на осенний сад и улыбнулся.
– Природа умирает, чтобы вновь возродиться и с новой силой вступить в борьбу с холодами, с засухой, с человеком…
Кристи повернулась к нему. На ее щеке, неровными полосами, виднелся багровый шрам.
– Вечно вы пытаетесь философствовать, святой отец. Я не Анна, я не так начитана. Объясняйтесь простыми словами, доступными моему маленькому куриному мозгу. Вот когда, получу диплом психиатра, тогда может быть пойму ваши умные мысли.
Священник осторожно взял руку Кристи в свои ладони и серьезно взглянул на нее:
– Однажды боль пройдет, и ты не успеешь оглянуться, как в твоей жизни все зацветет и покроется яркими красками. Но это произойдет лишь в том случае, если ты перестанешь возвращаться в прошлое, повторять Его слова и начнешь жить с чистого листа.
Кристи горько усмехнулась и отвернулась от священника, стараясь скрыть слезы, но руку не вырвала из его ладоней.