Поэтому Эллери начал с нетерпением ожидать утренних часов, когда Пэт заходила за ним в пуловере и слаксах и увозила его на экскурсии по округу в своем автомобиле с откидным верхом. Она знала абсолютно всех в Райтсвилле и в поселке Слоукем и знакомила Эллери с людьми по фамилии О'Халлеран, Жимбрунский, Джонсон, Даулинг, Голдбергер, Венути, Жакар, Владислаус и Бродбек — машинистами, слесарями, конвейерными рабочими, фермерами, лавочниками, наемными работниками, белыми, черными и коричневыми, с детьми разного возраста и разной степени чистоты. Благодаря широчайшему кругу знакомств мисс Райт записная книжка мистера Квина вскоре наполнилась забавными жаргонными словечками, информацией об обедах на двоих, ссорах, происходивших субботними вечерами на 16-м шоссе, танцах, джазовых конкурсах, полуденных фабричных гудках, обилии дыма, смеха и толчее — короче говоря, об американском колорите в райтсвиллском издании.
— Не знаю, что бы я делал без вас, — признался Эллери однажды утром, когда они возвращались из Лоу-Виллидж. — А ведь на первый взгляд вы кажетесь девушкой, чье место скорее в загородном клубе или церковной общине.
— Я и там состою, — усмехнулась Пэт. — Но, кроме того, я изучала в колледже социологию — в июне получила степень — и, по-видимому, просто не могу удержаться от того, чтобы не практиковаться на беспомощном населении. Если война продолжится…
— Молочный фонд? — осведомился Эллери. — Или что-то в этом роде?
— Варвар! Молочные фонды — мамина епархия. Социология, дорогой мой, занимается не только кальцием для роста костей. Это наука о цивилизации. Взять, к примеру, Жимбрунских…
— Избавьте меня от них! — взмолился Эллери, уже успевший познакомиться с Жимбрунскими. — Между прочим, Пэтти, что обо всем этом думает ваш местный прокурор мистер Брэдфорд?
— Обо мне и о социологии?
— Обо мне и о вас.
— О! — Пэт с довольным видом тряхнула волосами. — Карт ревнует.
— Хм! Послушайте, малютка…
— Только не начинайте разыгрывать благородство, — прервала Пэт. — Беда Карта в том, что он слишком долго воспринимает меня как нечто само собой разумеющееся. Мы практически выросли вместе. Ему полезно немного поревновать.
— Не думаю, что я буду наслаждаться ролью возбудителя любви, — улыбнулся Эллери.
— Что вы! — Пэт была шокирована. — Вы мне нравитесь. А это делает все куда более забавным. — Она искоса посмотрела на него: — Кстати, вы знаете, о чем поговаривают люди?
— Ну и о чем же?
— Вы сказали мистеру Петтигру, что вы знаменитый писатель…
— Мистер Петтигру добавил прилагательное «знаменитый» по собственной инициативе.
— Вы также сказали, что не пишете под именем Эллери Смит, а используете псевдоним, но не сообщили, какой именно.
— Конечно не сказал!
— Поэтому люди говорят, что вы, возможно, вовсе не знаменитый писатель.
— Какие люди?
— Разные.
— Вы думаете, что я мошенник?
— Не важно, что думаю я, — отрезала Пэт. — Но вам следует знать, что состоялся просмотр картотеки фотографий писателей в библиотеке Карнеги и мисс Эйкин заявляет, что вы там отсутствуете.
— Тьфу! — воскликнул Эллери. — Просто я не настолько знаменит.
— Именно так я ей и ответила. Мама пришла в ярость при одной мысли об этом, но я сказала ей: «А откуда мы знаем, мама?» И что вы думаете — бедная мама всю ночь не могла сомкнуть глаз.
Оба засмеялись.
— Кстати, — спросил Эллери, — почему я до сих пор не встречал вашу сестру Нору? Она нездорова?
Его удивило, что Пэт сразу перестала смеяться при упоминании имени сестры.