Виктор отложил листок в сторону, откинулся на спинку кресла и вперил взгляд в стену напротив.
Аня не прерывала его размышлений, чтобы получить возможность полюбоваться его сосредоточенным профилем, четко очерченным на фоне светлого окна. Прядь блестящих темных волос упала на лоб Виктору. Пиджак цвета мокрых маслин подчеркивал белизну кожи, сквозь которую просвечивала голубая артерия на шее. Та самая артерия, которую перерезают, чтобы человек перестал дышать.
Аня тряхнула головой, чтобы избавиться от навязчивого желания поправить Виктору прическу.
— Вы еще ничего не сказали о свидетеле.
— Не сказал? — медленно произнес Виктор, не поворачивая головы.
Аня не отрывала взгляда от его шевелящихся губ. Слова доносились до нее откуда-то издалека, словно с того конца света.
— Я бродил по клинике, пытаясь убедиться, что водителя перевернувшегося «Москвича» там действительно нет. Знаете, есть такие дежурные сестры, которые на любой вопрос отвечают «я вам уже в сотый раз повторяю…»?
— Продавщицы в магазинах, приемщицы в химчистках, секретарши ответственных работников.
— И дежурные сестры в больницах.
— И дежурные сестры, — как эхо повторила Аня.
Сейчас он заколдует ее, как Снежная королева заколдовала Кая. Что воля, что неволя — все равно.
Виктор обернулся к Ане, и она встретила его ясный, живой взгляд.
— Ребята из областной прокуратуры побывали в клинике прямо передо мной. А это значит, что отпечатки, найденные неподалеку от дачи фотографа, соответствуют шинам автомобиля, который остался лежать колесами вверх» на Дмитровском шоссе.
— А… мои отпечатки? — осторожно спросила Аня.
— Вы, точно так же, как и я и как машина дежурной бригады, оставили машину прямо напротив калитки. Какие там отпечатки, каша из снега и грязи. А этот «Москвич» проехал чуть вперед и стоял в тени забора. Его следы не пострадали. Если с тех пор отпечатки не подпортила оттепель, думаю, они и сейчас красуются на снегу как новенькие. Вы сами могли убедиться, что зимой движение в дачном поселке не особенно активное. Никаких пробок в часы пик, ничего похожего на перекресток у «Пушкинского».
Аня напряженно размышляла, покусывая нижнюю губу.
— Как же могла милиция проехаться по следам автомобиля, если в доме произошло убийство? И еще я не могу понять, как вам удалось объяснить милиции свой звонок.
Виктор с рассеянным удивлением посмотрел на нее. Внутри его шла какая-то работа. Может быть, он пытался наконец поверить Ане, что совпадений не бывает.
— Хотите знать подноготную? — спросил он. — Собираетесь заняться написанием детективных романов?
Аня вздохнула.
— Да, хочу взять пару уроков оперативной работы. Вырасту большой и стану частным детективом.
Виктор усмехнулся:
— Нет никаких особенных профессиональных секретов. Просто нужно быть предприимчивым и уметь вызывать доверие у людей.
— То есть научиться лгать?
— Оскар Уайльд утверждал, что ложь и искусство — это одно и то же. Быть виртуозным художником — значит уметь виртуозно лгать.
— И как, интересно, выглядит муза этого искусства? Я полагаю, с лупой в одной руке и фальшивой бородой — в другой. Что вы наврали милиции?
— Позвонил от имени соседа. Просто подозрительному соседу показалось, что в доме фотографа что-то происходит. И не напрасно показалось. Видите, как банально. Все еще хотите заделаться детективом? — произнес Виктор. — Они, конечно, захотят побеседовать с бдительным соседом. Но для нас это уже не важно. — И добавил с неожиданным раздражением, снова повернувшись лицом к стене: — Мне совершенно не обязательно отчитываться перед клиентом за каждый мой шаг. Главное — достичь поставленной клиентом цели. Если бы фотограф был вашим мужем, который прячется на даче для того, чтобы изменять вам, я бы предъявил соответствующие фотографии. Извините за каламбур. Но это ваше убийство разрушило мой стиль общения с клиентом, которого я всегда строго придерживался. Мне необходимо четко представлять себе, чего вы теперь ожидаете от меня. От нашего агентства.
Аня была озадачена этой раздраженной тирадой. Виктор, казалось, опасался чего-то и возводил между собой и этим чем-то защитную перегородку. Виктор превращался для Ани во все более любопытную и привлекательную загадку. Его неподвижный четкий профиль напоминал Ане о сфинксе.
Аня свыклась с присутствием Виктора в своей жизни, он знал о ней почти все. А она о нем — ровным счетом ничего. Как бы ей хотелось представить себе его распорядок. Его домашние привычки и тайные увлечения. Или те веские причины, которые побудили его стать сыщиком. Но чтобы осуществить это технически, пришлось бы нанять еще одного частного детектива — следить за Виктором. Аню так развеселила эта идея, что она рассмеялась.