- Люмос, - ровным голосом произнес он.
Неожиданно в комнате ярко мигнуло. Вместе с кончиком палочки засветились все «Огоньки», что были в спальне, да так, что стало больно глазам. Гарри зажмурился.
И ощутил, как Северус провел рукой вдоль его спины и облегченно выдохнул:
- Придурок. Магии в тебе прорва, Гарри Поттер…
И потом он просто сидел, обнявшись, тесно прижавшись к Северусу, крепко-крепко, не разжимая рук, и вдыхал его неповторимый запах, такой притягательный и родной, и слушал его дыхание, и не открывал глаз, потому что даже закрытым глазам было некуда деваться от света.
А потом рука Северуса переместилась.
- Нокс Инфериор, - услышал Гарри.
И свет постепенно погас. Гарри открыл глаза, и устроился поудобнее, и наконец отложил свою палочку. И то, что он чувствовал, было самым настоящим счастьем.
- А теперь расскажи мне, что у тебя там случилось, - серьезно сказал Гарри Северусу.
Тот хмыкнул:
- Я был бы не против услышать твою версию.
Гарри остался бесстрастен.
- Пожалуйста. Я занимался окклюменцией, - выжидающе ответил он.
- Если бы ты занимался окклюменцией, - наставительно произнес Северус, - сейчас мы бы наблюдали совершенно иной результат, заключающийся в абсолютно спокойном и уравновешенном тебе, хоронящим мое безвременно почившее тело. Если бы от него что-то осталось. Поэтому объясни мне, что именно ты имеешь в виду, говоря слово «окклюменция», а то, будучи приверженцем классической школы ментальных искусств, я не знакомился с твоим пониманием предмета.
Гарри немного помолчал.
- Я думал о тебе, - сказал он. - Откровенно говоря, я думал о тебе с самого утра, а ближе к полудню решил это как-то упорядочить, раз ничего другого у меня все равно не получалось. Поэтому я уселся в зале на пятом этаже и занялся тем, что ты называешь очищением сознания… - Северус недовольно сжал губы, но перебивать не стал. - Я думал о тебе. Не знаю, откуда я там это все чувствовал… У тебя все было неплохо, потом ты немного удивился, потом вспомнил Дамблдора, потом был недоволен, потом тебя что-то встревожило, а потом… Потом тебе стала угрожать какая-то опасность. Большая. И я что-то сделал. А потом я проснулся, и вот я тебе это рассказываю.
- Я с тобой с ума сойду, - вздохнул Северус. - И буду безмятежно радоваться этому факту. Возможно, тогда я даже научусь понимать тебя сразу. Потому что ты первый человек на моей памяти, который называет легилименцию окклюменцией.
- Ты несешь чушь, - сообщил Гарри. - И я занимался не легилименцией.
Северус усмехнулся:
-Ну конечно. А сейчас ты не сидишь, а бежишь, и не беседуешь со мной, а поешь гимн Хогвартса.
Гарри стало смешно.
- Сев, - сказал он, - я не мог заниматься легилименцией. Опуская то, что у нас с ней натянутые отношения, я просто не знаю, как это делается.
- Обычно именно этот принцип ты и используешь. Ты почувствовал, что я вспомнил о Дамблдоре!.. Поздравляю с новым опытом, - Северус с неясным выражением лица прислонился к высокой спинке кровати и скрестил руки на груди, уставившись в стену. - Все встало на свои места. Можно было даже не пытаться учить тебя окклюменции. Нужно было научить тебя только одному заклинанию. Заклинанию, которое начинается с буквы эл. С остальным ты бы прекрасно разобрался самостоятельно. Между прочим, в этом плане у тебя прекрасная наследственность.
Гарри склонил голову:
- Наследственность?
- У твоего отца было много недостатков, однако надо признать, что он был хорошим легилиментом, - Северус поморщился. - Иногда чуть более хорошим, чем мне бы того хотелось. Тем не менее окклюменцией он так и не овладел.
Гарри вздохнул и снова притянул Северуса к себе, не заставляя смотреть себе в глаза.
- Расскажи мне, что произошло на консилиуме.
Северус, спустя пару секунд, кивнул. Положил левую руку поверх пальцев Гарри.