По окончании каждого трехдневного цикла химии Пол, казалось, чувствовал себя все хуже и хуже. Его ноги постоянно были ледяными, так что ему приходилось все время носить термоноски, чтобы держать их в тепле. Кроме того, у него выпали ресницы, и мелкие пылинки очень часто попадали ему в глаза, так что мне приходилось помогать ему извлекать их. Среди всего того, что даровано нам природой, мы, наверное, меньше всего заботимся о ресницах - но только до тех пор, пока не лишимся их.
Стартовал очередной снукерный сезон, и 9 октября 2005 года Пол храбро вышел к столу в Престон Гильдхолл. Несмотря на то, что в тот день ему не удалось выиграть матч, он постоянно находился в центре внимания. За весь сезон 2005/2006 он не пропустил ни единого матча. Он выходил к столу, несмотря на то, что кончики его пальцев потеряли чувствительность, несмотря на потерю волос, несмотря на боль в животе. Он все время был в своих термоносках, и день ото дня худел из-за постоянной рвоты и отсутствия аппетита. Я всегда говорила, что если он чувствует себя в состоянии, то ему стоит выйти и сыграть, но если ему придется бросить турнир, люди поймут его. Но Пол никогда никого не подводил. Он просто делал то, что считал нужным. Он ни разу не ушел от стола, не закончив матч. По окончании игры он всегда был выжат, как лимон, но невероятно счастлив, что сумел сделать это. Его чувство собственного достоинства и профессионализм, проявленные в течение этого сезона, завоевали ему уважение игроков и фанов всего мира.
Разумеется, его игра ухудшилась - ведь из-за болезни он не мог играть так, как раньше, и в сезоне 2005/2006 он проиграл почти все свои встречи, кроме одной, и вылетел из Топ 32 мирового рейтинга. В большинстве видов спорта, если игрок долго болеет, его достижения и рейтинговые очки защищаются конституционным правом, которое позволяет ему взять тайм-аут. Но не в снукере.
Брэндон обратился к снукерным властям и спросил, можно ли заморозить рейтинговые очки Пола на следующий сезон, чтобы он мог закончить лечение и не скатиться слишком низко в мировой классификации. Все игроки с радостью поддержали это предложение, но по какой-то причине устроителям соревнований понадобилась целая вечность для принятия решения. Принимая в расчет тяжелый сезон, который провел Пол, они бы запросто могли ответить согласием на предложение Брэндона. Однако когда дело дошло до голосования, против проголосовало очень большое количество народа. Хотела бы я знать, что это были за люди, не имеющие ни капли сострадания. Наконец, в середине 2006 года, они приняли решение заморозить его рейтинг, но, откровенно говоря, для Пола это было уже слишком поздно. К тому времени нас волновали другие, гораздо более важные вещи.
В ноябре 2005 года, в середине цикла лечения, у нас состоялась очередная важная встреча с доктором. Нам должны были сообщить уровень АФП на текущий момент. По возвращении с Родоса наши показатели были около 5 000, теперь они понизились - но только до 2 200. Пол уставился себе под ноги, ссутулился, и ни на что не реагировал. Мне снова пришлось самой задавать все вопросы: "Что это значит? Какое лечение предстоит нам на этот раз? Это ведь хорошо, что они немного снизились?" Когда доктор сказал, что Полу придется продолжать химиотерапию весь декабрь, как и планировалось, я вздрогнула. Сколько же может выстрадать один человек? Физически и морально, Пол уже начинал ломаться на моих глазах, однако его боевой дух все еще был силен, и он согласился продолжать.
Я чувствовала себя виноватой, поскольку совсем не думала о своей беременности. Я посещала занятия для беременных, купила кое-что из детской одежды и т.п., но в остальном вся моя энергия была сосредоточена на Поле и его лечении. Думаю, мне повезло, что я могла сама составлять себе график на всех своих работах. Я по-прежнему каждый вторник преподавала в колледже и почти каждый день работала в салоне, а мои коллеги - надо отдать им должное - всегда были рады заменить меня в те дни, когда я не могла прийти, потому что должна была быть с Полом.
На 20-й неделе беременности мне сообщили, что предполагаемая дата родов - 27 декабря. На тот момент мы по-прежнему собирались назвать ребенка Эви, если родится девочка, или Харрисон, если будет мальчик. Пол по-прежнему настаивал, что это будет девочка, а я была убеждена, что мальчик. Со временем я стала немного сокращать свой рабочий день в салоне, делала перерыв в течение дня, а затем возвращалась к вечерней смене, но даже будучи уже на 39-й неделе, я по-прежнему работала. Я не чувствовала, что у меня затяжная беременность, мое самочувствие было отличным, и у меня была уйма других забот помимо беременности.
Мы с Полом оба всегда очень любили Рождество, но в этом году оно отошло для нас на второй план. Мы говорили друг другу: "У нас будет ребенок, самый лучший подарок, который мы когда-либо получали". Я отчаянно надеялась, что ребенок родится в срок, но все это было так непривычно. Все говорили мне, что я сама почувствую, когда ребенку придет пора родиться, что я буду это просто знать, но я никогда до этого не была беременна и понятия не имела, чего именно мне следует ожидать. Забегая вперед, могу сказать, что мне пришлось пережить не одно потрясение, пока не родилась Эви.
Я решила, что не пойду в салон в Сочельник, поскольку я и так работала там почти каждый день. У нас с Полом был определенный порядок, своего рода ритуал, которому мы всегда следовали 24 декабря, и у нас не было причин что-либо менять на этот раз. Я нарядилась, а потом начала носить в машину подарки, которые мы купили для наших родных и друзей. Пол немного выпил, что, по-моему, было неплохо. Это помогало ему расслабиться, когда он чувствовал себя более-менее хорошо, а я так хотела, чтобы он насладился этим Рождеством. Раз или два в моей голове мелькнула мысль, что это может быть его последнее Рождество, но я немедленно прогнала ее и заставила себя думать о чем-то другом.
Я сновала туда-сюда между домом и машиной, когда внезапно почувствовала поток жидкости между ног. Мои трусики мгновенно промокли насквозь! Я окликнула Пола:
- Дорогой, кажется, я обмочилась. И это не прекращается, мои трусики уже насквозь мокрые.
Он помотал головой:
- И что все это значит?
Я объяснила ему, что ребенок, вероятно, давит на мой мочевой пузырь, потому что именно так я себя чувствовала.
Я поднялась наверх, чтобы сменить белье, а, вернувшись, пожаловалась Полу:
- Знаешь, я как-то странно себя чувствую. Каждый раз, когда я наклоняюсь, чтобы поднять подарок, я чувствую что-то непонятное.
Я действительно не догадывалась, что именно сейчас происходит, потому что вбила себе в голову, что первенцы всегда запаздывают, да и врачи несколько раз изменяли предполагаемую дату моих родов, так что теперь я была абсолютно не уверена, когда именно мне предстоит рожать.
В то утро мне пришлось сменить белье еще несколько раз, потому что мои трусики намокали, но мы торопились и не обратили на это особого внимания. Хоть я и посещала занятия для беременных, я ни на секунду не помыслила, что у меня могут отходить воды; я думала, что это будет происходить как-то более явственно. Мы сели в машину и поехали развозить подарки нашим друзьям. Я не испытывала ни боли, ни каких-либо других симптомов, о которых нас предупреждали, поэтому я абсолютно ничего не подозревала, ложась в постель в Сочельник вечером.