Я одела Эви Роуз во все белое - не зная пола ребенка, мы на всякий случай решили покупать одежду нейтрального цвета. Пришел доктор и щелкнул выключателем. Комната залилась ярким светом. Я поняла, что идиллия окончена, и нашего маленького кокона больше нет. Вообще-то я не имею привычки молиться, но когда доктор стал ее осматривать, я начала молиться. Я повторяла и повторяла про себя: "Пожалуйста, только не говорите мне, что с ней что-то не так". Думаю, я бы этого не перенесла. Доктор ощупывал бедра Эви; она выглядела такой крошечной без своей пеленки, а он все тянул ее за ножки и толкал в бока. Я очень хотела крикнуть ему, чтобы он был осторожен. Чем дольше он ее осматривал, чем сильнее росло мое беспокойство. C таким видом, как будто он говорил о какой-то ничего не значащей мелочи, доктор сообщил нам, что у Эви, похоже, врожденный вывих левого бедра. Дочери одной моей подруги в свое время поставили такой же диагноз. Впоследствии кость сместилась, и девочке пришлось в течение долгого времени носить специальное фиксирующее приспособление. Я пришла в ужас, но доктор сказал, что это может пройти само собой, так что пока они просто будут за ней наблюдать.
К тому времени я мечтала только о том, как бы поскорее убраться оттуда и забрать Эви домой, где я могла бы окружить ее своей заботой. Пол тоже сказал, что чувствует себя неуютно в стенах больницы. Когда мы с ним приезжали на химиотерапию, мы часто проходили мимо четвертого и пятого этажей, где располагалось родильное отделение. Мы видели там родителей с новорожденными детьми и мечтали, что когда-нибудь сами окажемся на их месте - и, наконец, это случилось. Теперь мы покидали больницу вместе с нашим ребенком, и это было так прекрасно, что я хотя бы на некоторое время могла выбросить из головы и дисплазию, и рак, и весь остальной негатив.
Вернулись Крис с Трейси и привезли автомобильное кресло. Поскольку была зима, мы купили для Эви кремовый комбинезон, чтобы довезти ее до дома. Он выглядел таким маленьким в магазине, но когда мы одели в него Эви, ее было почти не видно. Наружу торчала только ее крошечная головка. Ее кожа казалась коричневой, да и вообще, на всех своих ранних фотографиях Эви выглядит так, словно загорала в солярии. Пол держал ее на руках и был само олицетворение счастливого отца, а я еле дохромала до машины. Я вовсе не чувствовала боли - я даже не задумывалась об этом, мне было просто немного неудобно; я всем телом ощущала каждую колдобину на дороге. Крис удивился:
- Не могу поверить, что вы уже возвращаетесь домой. Трейси лежала в больнице целую неделю после рождения Мэтью. Вы пытаетесь поставить рекорд? Всего полдня назад мы просто играли в Монополию, а теперь вы едете домой в машине с новорожденной!
Я заметила, что он забыл упомянуть про то, что я еще и выиграла, так что ничего удивительного в этом нет.
У Пола уже некоторое время как закончилась выпивка, поэтому он был трезв и вполне серьезен. Первым делом мы поехали к моим родителям. Я положила Эви в автокресле прямо на стол, где они завтракали. Был второй день Рождества, около полудня, и рождественское настроение уже растаяло. Наверное, в другое время кто-то из нас обязательно устроил бы в этот день вечеринку, но сейчас все мы собрались вместе и просто любовались Эви.
Моя тетя Паулине тоже приехала, чтобы взглянуть на нее и всплакнуть от счастья, а потом мы засобирались домой. Я снова сидела на заднем сиденье, и все время смотрела на Эви. Я не могла отвести от нее глаз.
Трейси замечательно приготовила все в доме к нашему прибытию, но я была немного озадачена и не знала, что делать, когда она уехала. Мы были одни, и у нас не было особого опыта в общении с детьми. Я попробовала дать Эви бутылочку еще в больнице, но она не стала ее брать. Акушерка сказала, что она, возможно, устала, поэтому много не съест, но я чувствовала, что ее нужно накормить. Ники одолжила нам плетеную кроватку с ручками, и я переложила Эви туда, так как она и так слишком долго лежала в автомобильном кресле - я боялась, что ее позвоночник мог сильно искривиться. Она была прекрасна; такая умиротворенная. Пол устроился на диване, а я развела огонь в камине, и мы вдвоем сидели и любовались на нашего ребенка. Она едва занимала четверть кроватки.
Через некоторое время мы почувствовали, что нужно что-то делать, поэтому мы достали пеленки, ватные шарики, бутылочки - все, что нам было нужно, и стали ждать, когда она проснется. Время тянулось медленно, и в какой-то момент мы оба задремали. Я проснулась резко, одним рывком, и пришла в ужас.
- Пол! - воскликнула я. - Я заснула! Как я могла уснуть, когда здесь нет больше никого, кто мог бы присмотреть за ребенком?
Пол протер глаза и ответил:
- Думаю, что все в порядке. Она выглядит хорошо. Как насчет того, чтобы сменить ей подгузник? Дай я сам это сделаю.
Мы постелили одеяло перед камином, где было очень уютно. Как чудесно все начиналось! Я нагрела воды и стояла рядом, держа наготове ватные шарики и чистый подгузник. Я уже проходила все это раньше, с Мэтью и Элоизой, а также с детьми своих подруг, но Пол был абсолютным новичком. Эви выпила только немного молока, поэтому я была уверена, что ему не составит труда все сделать, но когда мы развернули подгузник, она вся была в черных липких какашках. Пол был в полной растерянности, потому что они налипли на ее попку, а потом ее к тому же еще и стошнило, и он просто обезумел.
- Я не могу в это поверить! - кричал он. - Я делаю это в первый раз, и тут она вываливает на меня все сразу! Как столько всего может умещаться в такой малютке? Какашки прилипли к ее попке, словно цемент!
Я уверила его, что все нормально, и мы вдвоем принялись за Эви. К тому времени, когда она лежала, завернутая в чистую пеленку, мы были уже полностью измотаны и обессилены, но в то же время это было очень весело, и было здорово, что у нас теперь есть такой замечательный совместный опыт.
Сейчас мне по-настоящему этого не хватает - разделять домашние обязанности, быть вместе и делать совершенно обычные вещи, и в то же время чувствовать, что это нечто особенное, потому что вы все вместе живете в своем маленьком замечательном мирке.
После смены подгузника я позвонила Трейси, обеспокоенная тем, что Эви все еще не выпила ни капли молока. Трейси сказала, чтобы я не волновалась, потому что Эви может не проголодаться до завтрашнего дня. Она поест, когда будет готова. Пол все еще возмущался на заднем плане:
- Как из нее может выходить столько всего, причем с обоих ее концов?
Мы провели большую часть второй половины дня, просто любуясь ею. Это невероятное ощущение - смотреть на своего собственного ребенка; неважно, сколько других детей вы видели до этого, ваш собственный просто сносит вас с катушек. Это был один из самых счастливых моментов в жизни Пола. Он всегда хотел дочку - я помню, как он говорил мужьям Ники и Трейси, что они такие счастливые, ведь у них есть дочери. Он часто повторял: