Выбор пал на Наталью. После долгих споров, веселых и азартных, выбрали акушерку со «средним количеством детей»: всего четверо. Марина суеверно была уверена, что у нее будет столько же детей, сколько у первой ее акушерки, а шестерых наследников Иван боялся при всем желании финансово не потянуть.
Приближался срок вместе с листопадом и особенным прозрачным небом ранней осени.
Глава четвертая
Марина с самого утра была немного взвинчена, ее вырвало. Она пыталась прилечь с планшетом и каким-то немудреным фильмом, ворочалась, пытаясь найти положение, ее снова рвало, потом стало вроде бы легче, но ближе к восьми вечера у нее появились легкие схватки. Началось или нет, сказать она не могла. Какое-то время они ждали, Марина даже пыталась заниматься делами, потом начала кровить. Боли стали сильнее и продолжительнее.
Наталья долго не брала трубку, а потом накричала — Марина сама провоцирует начало родов своим желанием поскорее родить. Марина смутилась, извинилась и пошла принимать душ.
Вышла она растерянная и немного испуганная, сообщив, что не может понять, отошли у нее уже воды или нет. Схватки усилились, и Иван, потеряв самообладание, собрался вызывать скорую. Марина стала протестовать, в итоге сошлись на том, что Наталья должна приехать немедленно. Неудивительно, что в одиннадцать вечера настроение у нее было совсем не для родовспоможения, но Иван давно научился заключать взаимовыгодные сделки.
— Двадцать тысяч, — коротко сказал он, пользуясь тем, что Марина не слышит, и Наталья сдалась.
Все было даже красивым. Шкафы настежь, бутоны роз, и об этой символике Иван впервые в жизни подумал как о гениталиях. «Ты прекрасна», — сказала Наталья, но Марина только слабо улыбалась. Она крепилась, но Иван чувствовал, насколько ей больно. Вопреки указаниям Натальи, она не могла даже ходить и лежала, пытаясь медитировать. И Иван, покончив со шкафами и прочей атрибутикой, стоял сейчас на кухне и не смотрел в глаза Наталье.
— Ей слишком больно, — сказал он.
— Это естественный процесс, — терпеливо объяснила Наталья. — Боль при родах — понятие относительное. Не надо относиться к ней как к прочей боли.
— Я помню, — кивнул Иван. — Ее тело к этому еще не привыкло.
— Вы можете позвонить в скорую, — чуть усмехнувшись, повторила Наталья. — Я уеду и не возьму с вас те двадцать тысяч, но, — она сделала намеренный акцент, — вы понимаете, что в роддоме будет с ребенком. Препараты, стимуляция, возможно — кесарево, изоляция от матери. Вы слышали это не один раз. — Потом она сменила тон: — Послушайте, я понимаю, что вы чувствуете. Матери проще, она уже мать, мы учим женщин считать себя матерями с самого начала беременности. Она уже с ребенком, она чувствует его, как чувствовала все эти девять месяцев, вы пока просто ждете, пока он появится на свет. Вам еще предстоит научиться тому, что уже умеет и знает Марина. Вам страшно.
«А вам?» — хотел спросить Иван, но промолчал. В словах Натальи было что-то рациональное.
— Нельзя сейчас мешать никому, ни матери, ни ребенку. Пусть все идет как идет. Договорились? — Наталья дождалась от Ивана короткого кивка, ободряюще попросила: — Тогда сделайте цветы и все остальное. Бассейн, ароматические палочки...
Наталья быстро оглядела приготовленный стол со всем необходимым и ушла в комнату. С оставшимися цветами Иван разобрался быстро, от ароматических палочек у него постоянно болела голова, и, уже страдая, он вытащил в коридор табуретки, оставив только одну, отодвинул к стене стол, выволок на середину кухни бассейн и принялся его надувать.