После этого рыболов с усиленным вниманием занялся своими удочками, одну проверяя, у другой меняя наживку, третью забрасывая на новое место. Мы поняли, что сеанс окончен, и пошли домой.
Узнал нас дядя или не узнал? Всего-то скорее, узнал и, встреться просто так, разговорился бы, наверное. Но сейчас он выступал как артист, артисту же во время представления не положено раскланиваться, даже с самыми близкими знакомыми.
Выше по реке купались ребятишки, и Никита, сказав, что догонит нас, побежал к ним поделиться необыкновенной новостью.
А Любашка еще раз оглянулась на кусты, за которыми сидел рыболов, и протянула:
— Вот бы такую птицу! Она бы мне все делала. Умная птица!
Я ответил, что птица действительно умная, но, прежде чем стать такой, дядя небось учил ее не день и не два.
— Я бы тоже научила! — с наивной самонадеянностью заявила Любашка. А когда мы с матерью усомнились в ее таланте дрессировщика, сдернула с головы панаму и сунула Кутенку в зубы. — Кутя, неси!
Похоже, делалось это уже не в первый раз, потому что Кутенок, не мешкая, взял панаму и важно, с полным сознанием исполняемого долга, понес. Для важности пес даже хвост держал трубой и ступал медленнее, чем обычно. Всем своим видом он как бы хотел сказать: а чем мы хуже какого-то Воронка?!
— А ведь здорово! — вынуждены были признать мы с матерью.
— Конечно, здорово! — самодовольно подтвердила Любашка.
— Ну, вот его и учи, чтобы все делал.
— Он не все слушает, — откровенно призналась дочка. — Я кинула в траву Зайку — он принес, а заставила покачать Наташку — он ей только волосы выдрал…
Мы миновали луговину и шли тропинкой вдоль пшеничного поля: мать с Кутенком впереди, мы с Любашкой сзади.
Выколосившаяся пшеница цвела, и в воздухе слышалось ровное пчелиное жужжание.
— Ну, теперь ты знаешь, что бывает с зелеными стебельками «потом»?
— Теперь знаю. — Любашка прислушалась. — А зачем сюда пчелы летают? Мед собирать?
— Нет. Кроме меда, они еще собирают с растений цветень..
Видела, наверное: возьмешься за цветок — на пальцах золотистая пыльца остается. Вот это и есть цветень.
— Цветень, — повторила понравившееся ей новое слово Любашка. — А зачем им она?
— Пчелы из нее соты делают, а еще себе и своим деткам пищу приготавливают.
— И вкусная пища?
— Я не едал, но, надо думать, вкусная.
— Цветень, — еще раз повторила Любашка. — Так это же с цветочков?
— А пшеница сейчас тоже цветет.
— А где цветы? Вот эти?
— Нет, это васильки. И когда они в хлебах, их считают сорной, то есть плохой травой.
— Они не плохие, они красивые.
— Красивые, но они пьют из земли соки, которые пшенице нужны.
Я сорвал один зеленый колосок и показал Любашке, как цветет пшеница. Цветение это было скромным, почти незаметным, но какой прекрасный плод приносит оно потом!
Рядом с пшеничным полем росла кукуруза, а за ней, ближе к деревне, довольно большой участок был засажен луком. Лук тоже цвел, и пчел здесь было еще больше.
— И с кукурузы пчелки пыльцу собирают? — спросила Любашка.
— Да, и с нее. А вот с лука — мед.
— Так лук же горький!
— Горький. Верно. И все же с этого поля — тут поболе гектара будет — пчелы могут собрать сто килограммов меду.
— Сто-о? — еще больше удивилась Любашка.
— Да, сто.
— Целый мешок?
— Ну, мед мешками редко меряют. Лучше сказать: хорошая кадка. Вот как у тети Шуры в кухне стоит.
— Лук же горький, а мед сладкий, — опять вспомнила Любашка.
— А вот пчелы умеют даже горькое перерабатывать на сладкое.
— Они работники?
— Да, они очень работящие. За граммом, за малюсенькой капелькой меда и то пчеле надо слетать не один раз. Вот и считай, сколько раз она слетает, чтобы набрать, скажем, стакан? Пчелы просыпаются вместе с солнышком и работают дотемна.
— А когда я после обеда в гамаке сплю, они и тогда работают?
— И тогда работают.
Вдоль лесной опушки два трактора готовили поле под новый посев. Ветерком наносило мерное урчание машин. Левее, на деревенской околице, ремонтировался комбайн. Ему тоже скоро вступать в работу, жатва не за горами.
Здесь, близ околицы, нас догнал Никита.
Вернувшись домой, мы заглянули и на свою полоску. Пшеница на ней тоже зацветала, и пчелы так же деловито брали с этих скромных цветов свой взяток.
На тропинке сидел Рыжик. Пока мы ходили на реку, кот успевал соскучиться и взял за правило встречать нас на тропинке. Больше всего эта трогательная сцена радовала Любашку с Никитой. И мудрый кот, конечно, понимал это. Вот и сейчас он пообнимался, поиграл с Кутенком, а потом начал виться кольцом вокруг ног Любашки и Никиты. Рыжий плут уже знал заранее, что Любашка обязательно погладит его, ласково скажет: