— Если в квартире остались твои камеры, то проверь записи за последние два часа.
— Что случилось? — Из голоса Майкрофта исчезли ехидные нотки, он зазвучал мягче, уверенно и спокойно, словно тот обращался к ребенку. — Я подчинился твоей просьбе предоставить вам с Джоном право на приватность в стенах вашего дома, вопреки собственному мнению на этот счет. Внутри здания на Бейкер-стрит нет ни одного подконтрольного мне устройства.
— А двери? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты не следишь за нашими перемещениями в общественных местах.
До Шерлока донесся легкий вздох, а следом — умелый и быстрый перестук клавиатуры.
— Ты ведешь опасную жизнь, и я просто предпринимаю… меры предосторожности. На главный вход направлена камера через дорогу, за черным наблюдения нет, как тебе известно.
На губах Шерлока появилась слабая улыбка при воспоминании об агенте ЦРУ, выброшенном из окна точно на мусорные баки миссис Хадсон, тут же исчезнувшая, когда Майкрофт требовательно произнес.
— Шерлок, немедленно объясни, что случилось.
— Квартира перевернута верх дном, но это инсценировка. Ничто не указывает на обыск или конфликт в качестве причины погрома. Кто-то пытается отвлечь меня или от текущего расследования, или…
Он помедлил, чувствуя, как колотится сердце. Они никогда не обсуждали вопросы, касающиеся эмоций. Майкрофт стремился избегать подобных вещей еще старательнее, чем он сам. Для брата любые знакомые, не способные приносить прямую пользу, были пустым местом, и Джона — Шерлок знал — тот всегда рассматривал с несколько озадаченным интересом, скорее как некое забавное существо в жизни младшего брата, чем как реального человека. И если он хочет избежать насмешек со стороны Майкрофта, то выражать свое беспокойство следует с осторожностью.
— У нас с Джоном произошла ссора, — наконец сказал он, надеясь, что выдал не слишком много. – Он ушел, на телефонные звонки не отвечает, и я не уверен, что произошедшее на Бейкер-стрит никак с ним не связано.
Какое-то время с другого конца линии до него не доносилось ни звука. Шерлок позволил молчанию тянуться, пока сам медленно продвигался по одному из переулков, ища вокруг знаки, способные подтвердить или опровергнуть его подозрения.
Наконец Майкрофт заговорил, старательно подбирая слова, словно перемещаясь по минному полю.
– Джон — весьма эмоциональный человек и при необходимости – с его точки зрения — вполне способен пойти по пути пассивной агрессии. Если между вами случилась размолвка, то, возможно, он просто не желает с тобой общаться.
— Я знаю, но… — оборвав себя на полуслове, Шерлок провел языком по зубам. Оправдать подобное поведение даже перед самим собой было проблематично, но объяснять Майкрофту, что в своих действиях он сейчас полностью полагается на интуицию, казалось смешным. Брат никогда не воспринимал такие вещи всерьез, поэтому он постарался найти другое объяснение. — Я пока еще не продвинулся в текущем расследовании настолько далеко, чтобы кому-то потребовалось воспрепятствовать моей дальнейшей работе или же пытаться замедлить ее. Здесь явно задействован какой-то другой фактор, и Джон — наиболее вероятный вариант.
Майкрофт не стал спорить, видимо, признавая справедливость его доводов. Шерлок свернул в следующий переулок: узкий, вызывающий клаустрофобию промежуток между высокими стенами; по линии до него доносились негромкие указания, что брат отдавал своим подчиненным.
— Ну? — требовательно поинтересовался он и нетерпеливо фыркнул в ответ на укоризненное прищелкивание языком.
— У меня нет немедленного доступа ко всем камерам Лондона. Потребуется несколько минут, чтобы сообщить тебе однозначный ответ, а пока в записях с окрестностей Бейкер-стрит не обнаружено ничего подозрительного.
— Например?
— Тело твоего соседа? — во вздохе Майкрофта слышалось скорее неудовольствие, чем извинения. — Я понимаю, что, когда дело касается доктора Ватсона, ты испытываешь некоторую эмоциональную вовлеченность — хотя на настоящий момент ваши отношения иначе как напряженными не назовешь, — но есть ли у тебя хоть какие-то доказательства, что он отсутствует не по своей воле?
Шерлок торопливо шарил глазами по переулку, анализируя открывшуюся информацию: потревоженный мусор и отпечатки, оставленные резкими движениями нескольких пар ног. На стене темнели пятнышки крови, и он с осторожностью прикоснулся к ним пальцами. Они оказались холодными и липкими, но не засохшими, и, по его быстрым прикидкам, почти идеально соответствовали высоте, на которой располагалась голова Джона.
— Что-то произошло в переулке, ведущем к Корнуолл Террас, — с трудом прохрипел он, чувствуя дрожь во всем теле, но продолжил двигаться вперед, считывая приметы случившегося словно слова со страницы. Кто-то явно постарался замести следы, однако этих усилий было недостаточно, чтобы скрыть от него правду. — Джон часто идет этим проулком домой, сокращая путь. Отпечатки чужих ног, два, нет, три человека, слишком много для него одного. Судя по всему, здесь произошла драка, и едва ли Джон вышел из нее победителем.
Развернувшись, Шерлок направился в сторону Риджентс-парка, не обращая внимания на доносящиеся из окрестных домов звуки, и шагнул на улицу. Она была сквозной и тянулась вдоль задних дворов многочисленных построек, но ни из одной из них узкий переулок не просматривался.
— Камеры наблюдения? — спросил он, тут же догадавшись по молчанию Майкрофта об отрицательном ответе. — Но они есть на следующей улице. Мне нужна информация обо всех транспортных средствах, что выехали с Корнуолл Террас за последние три часа. Особенно о крупных автомобилях, грузовиках и фургонах.
— Шерлок… - прозвучавшее в тоне Майкрофта сочувствие ему было совсем ни к чему, и он оборвал брата, не дав тому продолжить.
— Твои утешения мне не требуются, — прошипел он. — Тот, кто все это задумал, хотел направить меня по ложному следу в погоне за собственной тенью, и я не собираюсь играть им на руку, понапрасну тратя время. Всего доброго. Позвони мне, когда сможешь сообщить что-нибудь полезное.
Не сказав больше ни слова, он отключился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и пытаясь уложить в единую картину все, что ему стало известно. Честно говоря, нельзя было однозначно утверждать, что кровь принадлежит Джону — по крайней мере, с логической точки зрения, — но Шерлок каждой частицей своего существа чувствовал, что это правда. Учитывая постановочный характер погрома в их квартире и едва заметные, почти уничтоженные улики в переулке, он был убежден, что за всем этим стоит одно и то же лицо, но кто?
Гудение телефона заставило бросить взгляд на зажатый в руке аппарат, и сердце радостно забилось. С номера Джона пришло смс, и на краткое мгновение Шерлок подумал, что слишком поторопился с предположениями о самом худшем. Может, Джон никуда не исчезал.
А секундой позже его надежда оказалась уничтожена насмешливыми словами.
«Что-то потерял?»
Загрузившееся изображение показывало лежащего на боку человека, чье лицо было практически полностью скрыто в тени. Обветренная кожа выглядела бледной и болезненной, липкой от пота, по ржавым пятнам подсохшей крови на виске змеились свежие, блестящие струйки. Синяки на челюсти начали темнеть, позволяя предположить, что удары были нанесены между полутора и двумя часами назад, и пока разум Шерлока машинально отмечал эти подробности, внутри все скручивало холодным ужасом.
Он узнал это лицо. Он видел его каждый день в течение многих месяцев и каждую ночь во время своего мучительного отсутствия. И как бы ему ни хотелось, чтобы это оказался кто-то другой, случайный незнакомец, которого он мог бы считать всего-навсего строчкой криминальной статистики, прятаться от правды не имело смысла.
Это был Джон.