Ну нравится ей этот уродливо-прекрасный ствол и патроны необычной красной меди с пулями в мельхиоровой оболочке. И пусть патроны учебные, ненадёжна, и что главное, чудовищно дорога винтовка. Симпатии к каким-либо техническим штуковинам не подчиняются рациональным законам.
Раз уж народ так плохо в оружии разбирается, Марине захотелось дополнить наряд чем-нибудь этаким, кроме неправильной винтовки. Среди театрального реквизита обнаружился чудненький двуствольный пистолет начала VIII века самого пиратского вида. Даже покрутилась перед зеркалом, засунув пистолет за широченный пояс. В отличие от прочего театрального оружия, двуствольник можно зарядить (делать черный порох Марина умеет) и выстрелить (лучше всего крупной солью кому-нибудь вроде Яздункотты пониже спины). Решила, что всё-таки не стоит с пистолетом на сцену выходить, можно опозориться. Пусть театралы в оружии разбираются безобразно. Страна все-таки очень большая, и в школе учатся не только дети профессиональных военных. Пусть пистолет Марине и очень понравился, но на сцену с ним она не выйдет. Оружие VIII века от оружия X даже Эрида с легкостью отличит. А в зале и другие знатоки будут. Хотя, Марина всё-таки не может понять, как можно совсем не интересоваться оружием.
На следующий день к Марине подошел, играющий командира гарнизона, и как-то неуверенно попросил… помочь подобрать пистолет для костюма. С кобурой на поясе он будет мужественнее выглядеть на сцене. Марина чуть не выругалась: на календарь бы хоть посмотрел! Приказ МО, разрешавший офицерам в качестве личного оружия покупать револьверы и пистолеты любой марки, вышел уже в годы Первой войны, а во времена «Обороны» у офицера, одетого по форме, мог быть только либо пистолет ПА-90, либо револьвер РА-78. «Командиру гарнизона» не удалось нацепить мирренский автоматический пистолет с деревянной кобурой-прикладом, хотя он явно на него нацеливался. С огорчением прослушав лекцию Марины, он поинтересовался, как правильно крепиться шнур к кольцу на рукоятке револьвера. Этого Марина не знала, но интуитивное чутье не подвело. Шнур удалось закрепить как надо. (Марина потом специально по старым «Наставлениям» проверила).
На истории должен быть Третий кризис, но известный экстравагантными методами преподавания профессор сказал:
— О кризисе в учебниках написано прекрасно. Поговорим о других интересных событиях, случившихся в те времена. Кто что может назвать?
Одна из театралок тут же тянет руку.
— Да, Ороен.
— Первая постановка оперы. В роли принца блистал…
— Верно. Ставлю «отлично». А ещё что произошло?
Недоуменный гомон. Историю знают неплохо, но годы, предшествовавшие Первой войне, кроме политических кризисов, ничем не знамениты. Даже в колониях никто ни с кем не дрался. Научные открытия и то на другие года пришлись.
Проходит минута, вторая, гомон всё сильнее, но версий нет.
— Вспоминайте, я уверен, вы все прекрасно знаете, о каком событии идёт речь. Только соотносите его с послевоенными временами.
Гомон достиг критической точки — и смолк, словно по команде.
Профессор окидывает взглядом класс:
— Ну что, сдаётесь?
Дружное «Да!» в ответ.
— И даже Херктерент ничего нам сказать не может?
Марина сидит, слегка развалившись и уставившись в окно. Вопрос профессора отвлекает её от увлекательного занятия по обгрызанию ручки.
— Что?
Вопрос прослушала — ничего интереснее Третьего кризиса и «Гонки броненосцев» в те года, по её мнению, не происходило.
Сзади шепот. «События 910-х годов».
— Мельников, «отвратительно» по поведению за подсказку. А вы, Херктерент, что можете нам рассказать о событиях периода Третьего кризиса?
Сунув руку за спину и показав Дмитрию кулак, Марина отвечает:
— А я и не знала, что в таком возрасте у нас уже столько народу маразмом больно.