Трубят, бивнями машут. С аэросаней пускают сигнальные ракеты — слоны их жутко боятся.
Мне только на курок оставалось нажать. Всё кончилось очень быстро. Как только мой слон упал на колени, стрелять стали уже все. Солдаты фотографируются на тушах. Словно изначальное что-то, из времен костяных копий и кремневых топоров. Все после удачной охоты такие довольные, веселые и добродушные. Еды вдоволь, хватит на всех.
Развели огромные костры. Мне, по традиции, как первой убившей, преподнесли хвост зверя. А уж какое у них мясо! Такого изумительного я никогда больше не ела. Сочное, только что с огня. С собой были шампуры, но некоторые жарили мясо на штыках, не новых — ножах, а старых, трехгранных. Со штыков мясо казалось самым вкусным — сзапахом дыма и ещё чего-то.
Дней десять там провела. Бегала на лыжах с местными детьми. Была счастлива, что быстрее их всех. Здорово там было. С той поры самое любимое время года — зима.
Катались на оленях, на собачьих упряжках. Такие белые пушистые лайки с голубыми глазами.
Мне ещё щенка подарили.
— И что с ним стало?
— Ничего, живет в Загородном дворце.
— Его не Севером зовут?
— Севером. Откуда ты… Хотя понятно. Я же с ним фотографировалась столько раз.
— Не так немножко все было. Хотя фото я видел. Сестренка. Младшая. Говорить только научилась. Всё хныкала: «Качу Цевева!» Понять не могли. А она журнал притащила и показала: «Цевев». Купили ей такую лайку. Была просто счастлива. Сейчас подросла, но «р» говорить так и не научилась. Собаку зовет «Цевев».
Одного понять не могу — почему про пса всюду пишут, что он приморская лайка, когда он северный призрак?
— Ты-то откуда знаешь, какие лайки в Приморье?
— Да знаю уж. Зря, что ли, мой дед классический труд по псовой охоте писал? У северных призраков глаза голубые, как лёд, а приморские лайки, хотя и белые, как призраки, но глаза у них темные. Да и экстерьер несколько отличается.
— Знаток! А про чёрных драконов что сказать можешь?
— Одна из самых старых пород; вывезена с Погибшего Архипелага. Великолепный сторож. Телосложение плотное, окрас черный, иногда с коричневыми подпалинами или серебристо-серым отливом. — Яроорт чуть заметно усмехнулся — Порода чрезвычайно редкая и дорогая. Последние сто лет лучшими представителями породы считаются собаки, происходящие от псов, содержащихся в питомниках при Охоте Его Императорского Величества. Несколько лет назад лучшим представителем породы считался Дракон V-2, сын Дракона IV-1 и Ведьмы VII-8. Для него даже были изготовлены специальное седло и сбруя, и Ваше Высочество в возрасте трех-четырех лет частенько на нем каталось.
Что-то мелькнуло в холодном взгляде карих глаз.
— Я называла его Дакоша. Я не помню, но рассказывали, что он меня как-то раз за воротник принес к уже начавшим искать меня слугам.
— Что с ним стало?
— Ничего. Старик и сейчас жив, пятнадцатый год ему. Поседел, но ещё крепок. Даже щенки в прошлом году от него были. Крепенькие, но, конечно, до братца Дракона VI-3 не дотягивают. Меня до сих пор помнит.
— Хм. Софи, а ты не знаешь, насколько правдивы слухи, что Его Величество собирается упразднить питомники?
— Говорят что-то такое. Только не упразднить, а передать из МИДв в МВД и Безопасность — пусть там служебных да саперных псов разводят. Говорят, их сейчас не хватает.
— Решение уже принято?
— Без понятия; отец говорит, что лично ему вполне хватает тех псов, что содержаться в парке Загородного дворца.
Яроорт просиял:
— Чёрных драконов как раз там и разводят!
— И что тебя так волнуют эти псы? — осведомилась Софи с ледяным безразличием.
Яроорт тут же стал похож на парадный портрет самого себя. Напряжение спало как-то быстро. Слишком уж день хороший, что бы ссорится.
— В те дни я много рисовала. Местных детей, природу, живность всякую. Хотела на выставку отправить — отец работы очень хвалил — но он же и запретил их куда-либо отправлять. И к мирренам отвезти тоже не позволил. Не понимаю, что в них такого.
— Только то, что по ним можно понять — сделаны на Севере. Его Величество не хочет, чтобы распространялась информация о его поездке в указанный регион.
Софи смерила Яроорта оценивающим взглядом. Она не очень любит, когда в разговорах с ней употребляют официальную титулатуру родителей. Неважно, чьих. Для Софи употребление титула — как минимум признак неискренности говорящего. Однако, Яроорт вроде не из таких. Вроде?