— Ох, и горя ты хлебнешь в жизни, ей-ей, Инк! Ты хоть и грамотная, хоть и повидала кое-что, но нисколечко не умеешь жить. Я о тебе рассказывала Володе, он тоже говорит: одним калачи да пышки, а таким, как ты, кулаки да шишки.
Клава оставалась верной себе и своему Володе. Проживет она тихо, безоблачно, наслаждаясь уютом своего теплого гнездышка, радуясь каждому ласковому взгляду мужа и первому слову, первому шагу ребятишек, которых народит Клава целую кучу. Ничего не поделаешь, всяк по-своему смотрит на счастье, на свою маленькую или большую мечту, ради которой каждый живет и старится. Но даже Клавино узенькое обывательское счастьице было сейчас, на взгляд Инки, лучше, надежнее, нежели ее, Инкины, ничем не подкрепленные мечты о чистом, высоком, но расплывчатом, неопределенном.
«Ну так что же мне делать? А ведь годы идут!» — Досадуя на себя, Инка довольно сухо простилась с Клавой, вскочившей на подножку автобуса. Клава уехала расстроенная, предполагая, что чем-то обидела Инку.
ГЛАВА XI
Инка не узнавала экспедитора: он был подчеркнуто предупредительным. «Наверное, Белла сабантуй устроила, — удовлетворенно отметила она, пересчитывая ящики и расписываясь в накладной. — Или после пасхи душа, как воск, размякла… А план все-таки сорвал, беззубый хрыч! Ни благодарности, ни премии…»
Взяв у нее документы, экспедитор улыбкой обнажил черную впадину в зубах, приподнял кепку и галантно шаркнул подошвой:
— Разрешите откланяться, мадам?
— Вы мне сегодня нравитесь, дядя Егор.
— Вы мне тоже, мадам.
Он уехал. Инка заперла изнутри заднюю дверь и по привычке снова пересчитала полученные ящики с водкой. Девятнадцать! Еще раз проверила каждый — опять девятнадцать. А в накладной — двадцать! Да, так и записано: двадцать, ящиков, десять декалитров московской особой…
Обманул!
Сердце у Инки будто поперек груди встало — не вздохнуть. Прижала руки к щекам и ощутила их ледяной холод. Кончики пальцев покалывало.
Метнулась из склада в магазин, схватила замки и — за дверь, прямо в халате.
Элегантные, сверкающие «Волги» с шашечками на дверцах проносились мимо с вкрадчивым остерегающим шипением покрышек. Ни одна не останавливалась возле отчаянно машущей Инки в белом распахнутом халате. Заняты. Все очень торопятся. Все! Им нет никакого дела до Инки.
Инка выскочила на проезжую часть прямо перед черной, блестящей, как лаковый туфель, машиной. Водитель едва успел затормозить. На асфальте остались масляные полосы от протекторов.
— Вам жить надоело?! — высунулся из кабины шофер. — Ба, никак, Инна!
Она открыла дверцу и упала на переднее сиденье рядом с Вячеславом Демьяновичем из противочумной станции.
— Скорее!
— Но мне некогда, Инна! — Владислав постучал пальцем по ветровому стеклу, где был приклеен бумажный заводской номер: — В ГАИ еду, за номерами. Не обкатан еще автомобиль…
— Все равно… Уплачу, только скорее… На ликеро-водочный завод…
Он сообразил, что у девушки случилась какая-то большая неприятность. Развернул машину в обратном направлении. Инка, подавшись вперед, повторяла одно и то же: «Скорее! Скорее!..»
Когда остановились возле ворот завода, она суетливо полезла в сумочку за деньгами, но сейчас же защелкнула ее и выпрыгнула из кабины:
— Я рассчитаюсь… Вы только подождите меня здесь… Она тут же вернулась.
— Не приезжал… Пожалуйста, на базу «Бакалейторга»… Я вам за все уплачу, вы не беспокойтесь…
— Меня это как раз очень беспокоит, — иронически ответил Владислав. — Если не секрет, что случилось?
Он остро следил за дорогой. «Москвич», как челнок, нырял в потоке машин, обгонял их и снова с бешеной быстротой несся по узкой асфальтированной полосе.
— Я вам все, все расскажу… еще быстрее…
У ворот базы Инка моментально узнала грузовик экспедитора. Увидела и самого дядю Егора, вылезавшего из кабины. Он оглянулся на скрип тормозов, и у него подбородок отвалился. Но экспедитор быстро подобрался и встретил выскочившую Инку расточительной улыбкой.
— Салют, товарищ Кудрявцева! Что-нибудь забыли? Копию накладной не оставили себе?
Инка скользнула взглядом вокруг себя, подняла с кучи половинку жженого кирпича.
— Если вы, подлый, сейчас же не вернете мне ящик водки, то…
— Но-но, мадам! — экспедитор на всякий случай отступил к своей машине. — Этим кирпичом можно не только ящик водки вышибить, но и мозги… Вы что-то путаете, мадам. Вам показать накладные? Сдал, принял, подписал…
— Я повторяю…
— Ну, знаете ли! — Экспедитор повернулся и пошел к проходной. Своему шоферу крикнул: — Въезжай, Петя!