— А ты и правда хорошо чертишь. И точно, и чисто.
— Ладно, ладно, не смейся, Алешка! — польщенно отозвалась Инка и, обхватив его руку, прижалась к нем щекой.
Они вышли из номера, и сердитый Алексей не оставил дежурной ключа. На улице Инка рассмеялась:
— А ты, оказывается, злой бываешь! Не знала! Вот так из-за чего-нибудь разозлишься и бросишь меня…
— Глупости!
— Ой ли!
— Мы не расстанемся…
— А Ленка?
— Как ты можешь?!.
Он сказал это и впервые с облегчением почувствовал, что никаких сомнений и недомолвок в душе не осталось. Он понял, что это — серьезно и окончательно.
А Инка была рядом, живая, теплая, пропахшая летним солнцем и лесными травами!
Она остановилась и как-то странно, незнакомо взглянула на него. Стиснула ему руку:
— Тебе трудно со мной будет, трудно, Алеша… Но тебе никогда не будет скучно. И мы будем учиться, я хочу много-много знать… Нет-нет, я никогда тебя не обижу, никогда, ничем! Тебе не будет со мной плохо, потому что я стану другой, с тобой я обязательно другая буду…
— Мне не нужна ни лучшая, ни другая… Будь такой же — несносной, необыкновенной… Другую… Зачем мне другая Инка?!
Так и шли они, шли, шептали друг другу горячее, бессвязное, бесконечное…
Умолкли, заметив возле бабкиного дома человека, сидящего на скамеечке. «Не Григорий ли?» — встревожилась Инка, немного трезвея и крепче сжимая руку Алексея. Через листву клена просочился ручеек лунного света — на плече человека сверкнули галуны погона.
— Извините, товарищи! — Человек поднялся и приложил ладонь к козырьку милицейской фуражки. — Мне нужна гражданка Кудрявцева… Вы Кудрявцева? Мне поручено проводить вас в городское отделение…
— В милицию?
— Что за шутки, товарищ? — подступил к милиционеру Алексей.
— Попрошу вас, гражданин, не повышать голоса и не вмешиваться! Я выполняю приказание… Идемте, гражданка!
— Что за безобразие… Среди ночи! Я тоже с вами!
— Можете идти, но…
Что следовало за этим «но», спутники милиционера могли лишь догадываться. И теперь листья над их головами не просто шелестели, а укоризненно перешептывались, словно кумушки у ворот.
За всю дорогу Инка не произнесла ни слова. Ей казалось, что это не она идет рядом с пожилым сержантом, а кто-то чужой, чувства и переживания которого она никак не могла Понять. Она шла оглушенная и безвольная, голоса Алексея и милиционера доходили до нее так, как если бы она слышала их под водой.
Потом, когда оцепенение несколько сошло с нее, она поняла, что Алексей успокаивал ее, говорил, что вызывают, очевидно, просто как свидетеля, что через полчаса ее отпустят и они вместе вернутся домой… Да-да, так оно и должно было быть, она же ни в чем не виновата, наоборот, она, как говорят, сигнализировала. Тех, кто был в шайке дяди Егора, позавчера арестовали, а ее до сих пор даже не вызывали… Да-да, Алеша прав, у нее хотят получить какие-то дополнительные сведения… Но почему ночью? Почему в сопровождении милиционера… Это было непонятно и страшно.
Вот и приземистое двухэтажное здание городской милиции. Странно, она же совсем не сюда ходила тогда!.. Ах, ведь то — областная милиция, областной отдел БХСС! Значит, все передано в городскую…
Алексей остался внизу, возле дежурного милиционера, — наверх не пустили. Он ободряюще кивнул Инке. Вслед за грузноватым сержантом она поднялась по крутой деревянной лестнице на второй этаж. Все двери походили одна на другую — узкие, обитые черным дерматином. Точно такие же она видела в областной милиции.
Сержант остановился перед одной и, сурово, неподкупно глядя на Инку, быстро поправил галстук, фуражку. Только после этого согнутым указательным пальцем постучал по дверной, наполированной ладонями ручке.
За двухтумбовым коричневым столом сидел мужчина в гражданском костюме, было ему лет сорок, но на вид он выглядел старше — на темени почти не было волос. Сержант доложил ему, что гражданка такая-то доставлена. Тот кивнул: очень хорошо, мол, и попросил ввести Силаева.
Силаева? Постойте, постойте, так это Игорь Силаев? Или однофамилец?
Инка с тревогой смотрела на дверь. А хозяин кабинета из-под припухлых век внимательно следил за Инкой.
Вошел Игорь, весь какой-то опустившийся, помятый после сна. На щеках и подбородке чернела щетина. Сел на предложенный следователем стул и, сложив руки, спрятал их между коленей. С необыкновенной заинтересованностью разглядывал Инкины босоножки из кожзаменителя.
— Кудрявцева, вам знаком этот молодой человек?
— Игорь, ты как попал сюда? — Инка начала догадываться, что или произошла какая-то страшная ошибка, или ее, Инку, действительно впутали в историю с хищением водки. — Как ты попал, Игорь?