Я открыла дверь мастерской. Полки и инструменты почистили, и мы добавили большой рабочий стол и простой стеллаж с книгами, там лежали алхимические припасы Зака.
Он стоял у стола с массивом Арканы на нем, черные линии пересекали бумагу, которую он разложил. Похоже, он уже завершил работу: он держал небольшой сосуд с голубоватой жидкостью.
— Что это?
Он вздрогнул от моего вопроса, чуть не выронил сосуд. Я приподняла брови. Он так сосредоточился, что не услышал, как открылась дверь?
Я закрыла ее за собой.
— Что ты сделал?
— Зелье, — уклончиво ответил он. — Как ты?
— Чувствую себя? — я пожала плечами. — Нормально.
— Все еще тошнит?
— С ночи не тошнило, — я помедлила и пожала плечами. — Может, немного.
Уголки его рта опустились. Он сжал сосуд в кулаке, потом расслабил руку. Взяв ножик со стола, он протянул мне рукоять.
— Помести каплю крови в этот сосуд.
— Что? Зачем?
— Нужно кое-что проверить.
— Что проверить?
— Просто убедиться. Разобраться.
— В чем?
Он поднял нож чуть выше, взгляд был жутко пристальным.
— Сейбер… пожалуйста.
Я сжала губы, злясь на его загадочные ответы, но переживала из-за того, что его так волновало. Взяв рукоять ножа, я уколола подушечку безымянного пальца. Кровь выступила, Зак подставил сосуд, и я постучала кончиком пальца по краю. Красная капля упала в голубоватую жидкость.
Он взял со стола пробку, поместил ее в сосуд и потряс его. Я смотрела, а он поднял сосуд и внимательно смотрел. Зелье шипело, пузырьки попали, и цвет стал ярко-желтым.
Зак глядел на сосуд, а потом до смешного медленно перевел взгляд на мой живот.
— Блин, — прошептал он.
— Что? Что такое?
Он едва меня слышал.
— Я хотел вычеркнуть вариант… у тебя были перепады настроения…
— Не было.
— …переживала без причины…
— Когда я…
— …недавнее отвращение к определенной еде…
Я открыла рот, но вспомнила, как не смогла выпить виски.
— …и тошнота. Но не другие симптомы?
— Симптомы?
Он прижал свободную ладонь к лицу, тихо и долго ругался.
— Зак! — заорала я.
Он опустил руку и поднял сосуд.
— Это алхимический тест на беременность. Желтый — это позитивный.
Он говорил нейтральным тоном. Я моргнула, гадая, не ослышалась ли.
— Сейбер, ты беременна.
— Нет. Мы защищались. Единственный раз…
Я умолкла. Два месяца назад в «Вороне и Молоте», в ночь, когда я столкнулась с Рикром, и мы бились с ним в перекрестке. Мои месячные всегда были нерегулярными, и я не заметила, что их не было. Я могла быть беременна и не подозревать этого?
Я прижала ладони к животу, не зная, ощущался ли он иначе. Это было ненастоящим. Это не ощущалось настоящим.
Слезы вдруг потоком полились по моим щекам.
— Зак, — выдохнула я, слепо потянулась к нему.
Он прижал меня к груди, крепко сжал.
— Сейбер…
— Я не готова, — я уткнулась лицом в его плечо, паника вспыхнула во мне. — Зак, я не готова.
Он удивил меня, подняв на руки. Я пыталась успокоиться, а он вынес меня за дверь. Его широкие шаги несли нас по траве, луг тянулся перед нами, окруженный вершинами гор.
— Посмотри на это, Сейбер, — его голос был низким, хриплым. — Разве есть место лучше, чтобы начать семью?
— Семью, — прошептала я.
— Ты готова. Ты будешь любящей, заботливой, сильной матерью. И, — его голос дрогнул, — я тоже буду стараться.
Я повернулась в его руках, мои глаза расширились. Мы глядели друг на друга, паника умерла во мне, что-то другое наполнило меня, теплое, трепещущее и немного пугающее. Мне не нужно было спрашивать, хотел ли он. Я это видела. Я это чувствовала.
Для нас было рано начинать семью. Мы с Заком еще во многом не разобрались, не выполнили много работы — не только друг с другом, но и в себе. Я стала пару недель назад ходить к терапевту, одобренному мификами, его советовал Феликс. Мне нужно было исцелиться, многому научиться, многое забыть, и я редко думала о семье. Я боялась, что никогда не буду достаточно хорошей и целой, чтобы быть матерью.
Теперь случай или нечто большее требовал, чтобы я столкнулась с тем страхом раньше, а не позже.
— Порой я думаю, что судьба издевается над нами, — буркнула я.
Зеленые глаза Зака смотрели в мое сердце и душу.
— Судьба тут ни при чем, Сейбер. Выбор сильнее судьбы. Мой, твой, Аконита, Рут, твоих родителей. Их выбор привел нас сюда — и наш выбор.
Я прижала нежно ладонь к своему животу. Там росла жизнь. Наш ребенок. Наш малыш.